Меттерних. Кучер Европы - лекарь Революции   ::   Берглар Петер

Благодаря своей долгой жизни, своему происхождению и общественному положению он знал почти все, что заслуживало внимания в Европе и имело какое-либо значение; а поскольку он к тому же и в силу своей личной склонности, и в силу своей службы был страстным любителем писем, никогда не устававшим вести беседу любого рода, в салоне и в будуаре, в доверенном кругу и на широкой публике, с мужчинами и женщинами, друзьями и врагами любого происхождения, то нет практически ничего такого, о чем он когда-нибудь что-нибудь не сказал бы. Очень многое из этого известно, опубликовано как исторический материал – но что остается за строкой? Источников масса, но картина, которую они рисуют, расплывается. Нет подлинного величия ни в одной детали: высказывается ли он о религии или о поэзии Гете, об истории или финансах, все это – на уровне культурной и образованной посредственности; как государственный деятель – тоже ничего выдающегося в отдельных проектах и действиях: его европейская, австрийская и германская политика по духу и стилю застыла на уровне XVIII века. И тем не менее здесь снова целое – больше, чем сумма частей. Фигура Меттерниха – это исторический феномен первого ранга, ставший плотью и кровью синтез всех сил старой Европы – и в плохом, и в хорошем. Чем больше занимаешься им, тем больше это напоминает гигантский стоячий водоем, скорее широкий, нежели глубокий, в глубине которого мерцает разнообразное дно и в котором отражаются небеса и берега. Так и в Меттернихе присутствовало “вчера”, которое везде чувствовалось, но нигде больше нельзя было застать его; так и он стоял перед “завтра”, которое его коснулось, но не смогло завоевать для себя. Он был живым засовом между двумя веками. Если сегодня многие его действия кажутся оправданными, то это происходит из-за не зависящей от времени действенности некоторых его фундаментальных принципов и из-за того, что в ограниченном количестве исторических коллизий Европы и вообще совместного существования людей они все время проходят красной нитью.