Одиночный полёт   ::   Туболев Владимир Борисович

С минуту он смотрел на карту неподвижным взглядом, заставляя себя сосредоточиться.

- Черт те что, - сказал он еще раз, уже потише. Он потер ладонью лоб. Потом вынул карту из планшета, расправил ее и взял карандаш.

Кружочки, стрелки, крестики... Как только над ними раздается гул моторов, они превращаются в косые прожекторные лучи, лес зенитных стволов, аэростатные заграждения, аэродромы истребителей. Они сжимают самолет мертвой хваткой и держат до тех пор, пока он не становится пылающим факелом. Капитан Добруш знал, что это такое. Даже на том, сравнительно небольшом и спокойном, участке, где полк действовал до сих пор. Но здесь по крайней мере всегда было утешение, что через две, три, десять минут все кончится. Не надо иметь богатое воображение, чтобы представить, как пойдут дела, когда самолет заберется в это осиное гнездо на много часов...

Кружочки и крестики нанесены на карте вдоль линии фронта на глубину максимум в сто километров. А что ждет дальше? Что ждет в самой Германии?

Маленькая женщина, о которой он недавно думал, все больше становилась чем-то далеким и нереальным и, наконец, совсем выпала из сознания. Теперь он думал о противовоздушной обороне, самолете, экипаже, горючем, ветре и облаках.

Но самое главное - машина. До него на Кенигсберг из полка летали три экипажа. Они улетали на исправных машинах, только что полученных с завода. Его машина после недавней передряги, когда он потерял экипаж, стоила немногого. Он вспомнил лица штурмана и стрелка, которым он объявил, что те не пойдут с ним в полет. Оба страшно обиделись.

- Но ведь мы готовы на любое задание, товарищ командир!

Святая наивность. Как будто для выполнения задания не нужно, чтобы машина была не барахлом, а машиной, чтобы пилот умел провести ее сквозь игольное ушко, чтобы штурман сбросил бомбы в считанные секунды и чтобы стрелок мог попасть в комара. А эти едва успели закончить курсы по ускоренной программе...

Он достал трубку и порылся в карманах, но спичек не оказалось. Капитан чертыхнулся и вышел из землянки.

Со стороны стоянки доносился грохот прогреваемых моторов, мимо проезжали грузовики, в кузовах которых тускло поблескивали тела бомб, между деревьями то там, то здесь мелькали торопливые фигурки механиков. Метрах в ста под старой березой лежало несколько летчиков. Капитан направился было к ним, но в это время справа показался майор Козлов, командир третьей эскадрильи.

Капитан поморщился. Сейчас ему меньше всего хотелось встречаться с Козловым. Он знал, что тот его терпеть не может, хотя и не понимал, чем он ему досадил.

- Ты выглядишь молодцом, - проговорил майор, подходя. - Ну как? Говорят, ты сегодня летишь на Кенигсберг?

Капитан приподнял брови. До сих пор о таких полетах в полку не говорили. О них узнавали лишь после того, как экипажи не возвращались. Кто это говорит? спросил он.

- Ну, мало ли... - Майор засмеялся. - Чертовски сложное задание.

- Гм... - сказал капитан неопределенно.

- Мне бы оно не понравилось. Но ведь ты у нас герой...

Капитан взглянул на майора и пожал плечами. "Жаль, подумал он. - Жаль, что он так злится".

- Только знаешь что? - проговорил тот. - Не злоупотребляй перед такими полетами женщинами. Это вредно отражается на здоровье.

Капитан знал - на войне нервное перенапряжение, усталость, раздражение иногда прорываются самым неожиданным и странным образом. Ему приходилось видеть, как мужчины плакали, катались по полу или становились агрессивными и искали ссоры.

- Я пока на здоровье не жалуюсь, - сдержанно проговорил он. Козлов шагнул к нему и схватил за локоть.

- Ну вот что. Хватит. Оставь Анну в покое. Слышишь? Капитан поглядел на него с любопытством,

- Это приказ или дружеский совет?

- А как тебе больше нравится. Капитан усмехнулся.