ПОСЛЕ ГИППОКРАТА   ::   Автор неизвестен

его заспиртованные препараты до сих пор где-то хранятся как образцы врачебного мастерства. Кудесник, пильщик, топограф.

Срезы такие анатомические. Мясные.

Доктор пришел к главному и сказал, что ему надоело лечить белую горячку галоперидолом. Для тех, кто боится этого слова, применим эвфемизм: ставить галочку.

Не надо больше ставить галочку.

Надо похмелять.

Главный растроганно согласился.

- Я теперь полсоточки ставлю, - трубит доктор. - Достаточно, да. На подносе стоят, обычно стаканчика три. Спиртик, конечно. Трое обычно и выступают.



Слуга государев



Я отработал вечернюю смену в петергофской поликлинике, выпил пивка, сел в электричку и поехал домой.

В тамбуре вместе со мной курили сотрудники Петергофского Музея-Дворца-Заповедника. Это были Петр Первый и его дружок Меншиков.

Переодетые, они были много пьянее меня.

Между нами завязалась дружеская беседа.

Царь Петр все больше курил, балагурил Меншиков.

Я рассказывал, что работаю участковым доктором-невропатологом. Что очень много и долго работаю, очень стараюсь, очень люблю людей, особенно пожилых. Что ни с кого не беру денег - и это правда. Что принимаю без номерка. Что я еще очень молод и верю в то, что все может быть замечательно.

У Меншикова слезились глаза. Петр в треуголке молчал и смотрел в окно на проплывавший мимо колхоз Красные Зори.

- Не меняйся! - с чувством попросил Меншиков, повидавший - надо думать - государевых докторов. - Только не меняйся!...

Я обнял его.

Он только качал головой и умиленно смотрел на меня, не веря в ангела.

- Я не изменюсь, - торжественно пообещал я Меншикову.

Но я обманул его. Я изменился.



Бред на двоих



Есть такой психиатрический термин.

Рассказали мне тут историю, как к доктору пришла семейная пара, где муж все время трагически молчал, а жена жаловалась на свекровь. За то, что та пару лет назад наорала на нее в лифте.

Знаете, я бы насторожился сразу после лифта, который пару лет назад. Ко мне ведь такие приходили.

Люди считают, что невропатолог - от нервов. Что он утешает, если нервничаешь, когда на них наорут в лифте пару лет назад. Они не понимают, что я человек грубый, что мне милее радикулит или инсульт, а в их случае - перелом основания черепа. Вот они и жаловались на. Разное.

Посмотрел, кусил, назвал змеей.

На эти случаи у нас во дворе поликлиники имелся двухэтажный желтый домик с безотказным доктором Милокостом, который принимал всех, кого я к нему отправлял. В этом психиатрическом домике они исчезали навсегда., ко мне ни один не вернулся. А от меня на всякий случай, сразу - нейролептики, да потяжелее, чтобы обида и скорбь двухлетнего образца отступили на заданные позиции.



Хайрулла и Вольдемар



Народ пьет черт-те что.

Уже непонятно, инсульт ли это, или что-то другое.

Невропатолог пишет: инсульт, моторная афазия. Но при моторной афазии обычно хочется что-то сказать, да никак не выходит! А этой не хочется ни хера.

Хайрулла зовут.

Лежит голая, довольная, ноги раскинуты. Катетер торчит из уретры, мочевой.

Доктор походил-походил, плюнул, ушел.

На следующий день привезли мужика по имени Вольдемар. Он месяц пил с товарищами, а потом замолчал и перестал быть интересен как собеседник. Друзья вызвали Скорую.

Привезли, стало быть, Вольдемара. И был он такой же, как Хайрулла.

Доктор пошел к Хайрулле.

- Хайрулла! Мужика хочешь?

- Да!

Афазия моментально прошла.

И вот их каталки состыковали. Оба тянутся друг к другу, оба голые, оба с катетерами в уретре. И привязаны оба крепко-крепко, к своим каталкам. Чтобы никуда, значит, не делись. Не дотянуться им друг до друга.

Моча между тем собирается в резервуары.

Какой-то обряд надо изобретать, что ли, для такого вот биологического единения. База есть, нужна культурная надстройка.