Достопочтенный Школяр   ::   Ле Карре Джон

Или когда воду дают только на четыре часа в день. Или в субботу, когда надвигается тайфун.

Вообще же посетителей в клубе было не так уж много. Корреспонденты суперкласса из соображений престижа держались в стороне. Нескольких бизнесменов привлекала особая атмосфера, возникавшая здесь благодаря журналистам; кого-то из девушек интересовали мужчины. Пара телевизионщиков вернулась после турпоездки по полям сражений. В своем обычном углу с кружкой в руке сидел внушающий благоговейный страх Рокер – старшин инспектор полиции, побывавший и в Палестине, и в Кении, и в Малайе, и на островах Фиджи. В руке со слегка покрасневшими костяшками пальцев неутомимый вояка сжимал субботний номер «Саут Чайна морнинг пост». Про Рокера говорили, что он приходит сюда для того, чтобы хоть немного приобщиться к особой касте журналистов. За большим столом в центре (который в будние дни занимали исключительно представители «Юнайтед Пресс Интернэшнл») развалившись сидели люди, называвшие себя членами Шанхайского молодежного баптистско-консервативного клуба любителей игры в кегли, под председательством веснушчатого старины Кро из Австралии. Их субботний турнир всем обычно доставлял огромное удовольствие – соревновались в том, кто лучше бросит скрученную жгутом салфетку в бутылки на стойке. Каждый раз, когда одному из них это удавалось, участники соревнований покупали победителю «мишень», а затем помогали ее выпить. Но сегодня игра шла без обычного огонька. Некоторые члены клуба ни разу не потрудились метнуть салфетку. Именно эту группу Люк выбрал в качестве аудитории.

– А-а, знаю, от икоты страдает ж е н а Большого My! – продолжал Карлик. – От икоты страдает к о б ы л а жены Большого My! От икоты страдает к о н ю х, который ухаживает за кобылой жены Большого My! Нет, наверное…

Большими шагами Люк подошел к центральному столу и вспрыгнул прямо на середину. Стол слегка затрещал, несколько стаканов разбилось, а сам Люк стукнулся головой о потолок. Полусогнутый, на фоне выходящего на юг окна, он казался каким-то непропорционально большим. Сквозь окно просвечивал густой плотный туман, силуэт Пика в тумане был едва различим. На первом же плане царил «гигант» Люк. Но сидящие за столом, как будто не замечая его, продолжали метать импровизированный снаряд. Только Рокер взглянул на Люка и, послюнявив палец, перевернул страницу, снова углубившись в изучение комиксов.

– Третий раунд, – объявил Кро, словно выставляя напоказ свой роскошный австралийский акцент. – Брат из Канады, приготовиться к стрельбе. Да подожди ты, тупица! Вот теперь – огонь!

Скрученная салфетка полетела по направлению к стойке с бутылками по очень высокой траектории и попала в какую-то щель. Поболталтавшись мгновение, она свалилась на пол. Подзуживаемый Карликом, Люк начал топать по столу. Еще несколько стаканов упало. В конце концов терпение его потенциальной аудитории лопнуло.

– Ваши милости, – произнес Кро с тяжелым вздохом, – молю вас о минуте тишины ради моего сына. Опасаюсь, что он хочет держать речь… Брат Люк, ты уже совершил сегодня несколько недружественных актов, и, если ты позволишь себе совершить еще один, мы встретим его суровым осуждением. Говори ясно и кратко, не опуская никаких деталей, какими бы малозначительными они ни казались. Но когда закончишь, замолкни и храни молчание. Именно так, сэр.

Местные журналисты без устали искали в жизни друг друга что-нибудь выдающееся и создавали друг о друге легенды. Старина Кро был их старым моряком (Морским волком). Говорили, что Кро столько всего повидал на своем веку, что за ним не угнаться, даже если сложить жизненный опыт всей остальной журналистской братии. Люди не врали.