Правда и вымыслы о кремлевском некрополе и Мавзолее   ::   Абрамов Алексей

Есть такая публика, привыкшая держать нос по ветру. Вчера она к Ленину примазывалась, сегодня шарахается от него и не прочь щегольнуть в своих статьях конъюнктурными плевками в Мавзолей. Невольно вспоминается восточное изречение: «мертвого льва может лягнуть даже осел».

Привыкнуть можно ко всему. И мы уже начали привыкать к тому, что некоторые политики и литераторы делают из Ленина какого-то головореза, разбойника с большой дороги. По их мнению, Ленин и спать-то ложился, не иначе как спрятав под подушку пулемет.

Эти люди считают себя прозревшими мудрецами. А на самом деле они лишь щепки в бурном потоке могучей реки по имени История. Их тщетные попытки перечеркнуть значение Ленина, значение Октября — естественный процесс, известный историкам как «закон обратной волны».

Прекрасно видим его действие на примере Франции. В известный период революционные события овладевают Францией, насыщают ее воздух своими идеями, называют ее улицы своими именами и триединый лозунг свой запечатлевают на стенах ее общественных зданий — от Пантеона до каторжной тюрьмы. Но вот события в бешеной игре своих внутренних сил развернули все свое содержание, высоко поднялся и отхлынул последний вал — воцаряется реакция. Со злобной неутомимостью она вытравляет все воспоминания из учреждений, памятников, документов, из журналистики, из обихода речи и — что еще поразительнее — из общественного сознания. Забываются факты, даты, имена. Воцаряется мистика, эротика, цинизм. Где революционные традиции? Исчезли без следа…

Не так ли сегодня у нас?

Однако в вечном течении Истории один водяной вал сменяет другой. Но вот что-то незримое случилось, что-то сдвинулось, какой-то неведомый ток прошел через атмосферу Франции — и ожило забытое, и воскресли мертвецы. И всю свою мощь обнаружили традиции. Где скрывались они? В таинственных хранилищах бессознательного, где-то в последних нервных волокнах, подвергшихся исторической переработке, которой уже не отменит и не устранит никакой декрет. Так из 1797 года выросли 1830-й, 1848-й и 1871-й.

Так не только во Франции.

В 1658 году был торжественно похоронен герой Английской революции, полновластный правитель страны Оливер Кромвель. Он казался современникам олицетворением всех человеческих добродетелей. Но через два года на трон взошел Карл II Стюарт — начинается реставрация. И великий Кромвелъ бичуется прессой как «кровавый диктатор», «цареубийца» (за казнь Карла I), «исчадие ада», а сама революция — как «коварный заговор» и «узурпация власти». Все, свершенное за 20 революционных лет, подверглось злобному поношению. (Узнаете действия Волкогонова, Солоухина, Собчака, А. Яковлева и их единомышленников?) Останки Кромвеля извлекли из саркофага и повесили, а череп выставили на крыше Вестмистер-Холла. Но прошли годы. В Лондоне поставлен памятник Оливеру Кромвелю. Сегодня каждый английский школьник скажет: Кромвель — крупная историческая фигура, гордость британской нации, а Английская революция — исходная точка всей современной цивилизации.

Такая же обратная волна захлестнула в свое время и Францию. В 1815 г. на трон взошел Людовик ХVIII — началась реставрация Бурбонов. Все 26 лет со дня взятия революционерами Бастилии, включая правление Наполеона, были объявлены пагубными и преступными. Революцию окрестили «заговором масонов». (Не отсюда ли черпают термины наши поклонники гражданина Николая Романова, бездарное правление которого привело закостеневшую в развитии Россию к трем революционным взрывам в начале XX века?) Вождей восстания заклеймили как «тиранов», «узурпаторов» и «цареубийц» (за казнь Людовика ХVI и королевы Марии-Антуанетты).