Два дня и три ночи   ::   Маклин Алистер

Возможно, с такими манерами и с таким произношением завсегдатая элитарных клубов Южной Англии он мог бы успешно трудиться в качестве гувернера какого-нибудь графского отпрыска. Жаль только, мой папа не был графом.

– Нужно отобрать у мальчика ножик, правда? – продолжал он в том же тоне и вдруг громко позвал: – Капитан Стикс!

Если предки капитана выбрали именно такую фамилию, чтобы в решающий момент испортить мне настроение вполне уместной ассоциацией, – они просчитались. Нельзя испортить то, что уничтожено до полного исчезновения.

– Замолчи, идиот, – ответил рассерженный голос откуда-то сзади. – Ты что, хочешь, чтобы...

– Будьте спокойны, капитан, – отвечал этот тип, ни на секунду не спуская с меня глаз. – Он – мой. Мы с ним здесь, у радиорубки. Правда, у него нож. Но я сейчас отберу.

– Ты уверен? Ты не упустишь его? Ну давай... – Капитан говорил как человек, удовлетворенно потирающий руки в предвкушении десерта. Судя по акценту, это был австриец или немец. – Но будь внимателен, – продолжал он. – Этот нужен мне живым. Жак! Генри! Крамер! Все сюда! Быстро!

– Живьем, – сладким голосом уточнил стоящий передо мной человек, – значит, не совсем мертвым. – Он снова пососал ранку на руке. – Если ты будешь паинькой и сам отдашь ножик, я кое-что предложу тебе...

Я не стал слушать его ни секунды. Я знал все, что он может мне предложить: сейчас я должен развесить уши и задуматься о своей судьбе, а он в это время обрушится на меня всем телом и повалит на палубу, после чего матросам только и останется, что отскабливать меня от досок. Если, конечно, на этом корабле есть матросы, способные драить палубу.

Я не стал мудрить. Шагнув вперед, я блеснул ему в глаза лучом фонарика. Он моргнул, и этого мгновенья мне хватило, чтобы лягнуть его в место, которое столь многофункционально, что может быть использовано еще и как болевая точка.

Это был не настоящий удар. Моя нога болела как сломанная, а темнота не позволяла точно рассчитать движения. Это было пол-удара, четверть удара. Но и этого должно было хватить. После такой атаки любой человек уже катался бы с диким воем по палубе. Но только не он. Он устоял на ногах, хотя и переломился в пояснице и, поддерживая рукой низ живота, как будто вправлял паховую грыжу.

Насколько я сведущ в медицине, паховая грыжа не слишком стимулирует ее обладателя к резким движениям. Следовательно, на несколько минут я был свободен от моего опекуна на этом корабле.

Я шагнул в темноту, зашел за угол радиорубки и лег плашмя на палубу.

В это время у ступенек появились люди. Три или четыре фонаря начали обшаривать палубу. Интересно, кого они ищут?

Чтобы сбежать с корабля, мне нужно было как минимум попасть к корме. Я решил переждать, пока проход к ней освободится. С тем же успехом я мог бы ожидать второго пришествия. Они отрезали мне все пути.

Теперь, когда маскироваться уже не имело смысла, кто-то включил большие фонари, и яркий, ослепляющий свет залил весь корабль. Странно, что, попав в подобную ситуацию, муха не боится оказаться черной точкой на белом потолке. Я вжался в палубу и попытался представить, что бы на моем месте сделала отважная муха. Но в голову лезли мысли о мухобойках, свернутых в трубочку газетах и прочей гадости. Очевидно, я был трусливой мухой.

А Стикс и компания уже приближались к радиорубке. Их крики и проклятия свидетельствовали о том, что найден раненый, который, судя по отсутствию криков и проклятий, ни кричать, ни проклинать был все еще не в состоянии.

Я услышал, как властный голос с немецким акцентом прорычал:

– Заткнитесь все! Кудахчете, как в курятнике. Жак, ты взял автомат?

– Конечно, капитан.