Спасибо, сердце!   ::   Утесов Леонид

У актера есть много помощников — он укрыт от зрителя «четвертой стеной», у него есть партнеры, пьеса, сюжет, у него есть грим и костюм. Все это как бы оберегает, защищает его на сцене.

У артиста эстрады есть только один партнер, но у этого партнера тысячи глаз и сердец. И если артист эстрады не разрушит четвертую стену — это будет означать его провал. Потому и наступало для меня облегчение с первым шагом на сцену, что мне всегда удавалось ее разрушить. Счастливые минуты жизни!

От этих минут трудно отказаться. Но однажды наступает время… Возможно, ты еще имеешь право делать свое любимое дело, никто тебе еще не напоминает про годы, еще говорят о твоих силах и душевном огне… Такие слова приятно слушать — ты их слушай, наслаждайся, даже упивайся ими, если хочешь, но помни главный завет артиста: со сцены лучше уйти на пять лет раньше, чем на пять дней позже. Постарайся, чтобы тебе хватило на это сил.

Эти юбилейные мысли не прошли даром. Вскоре я перестал выступать с оркестром, оставшись его художественным руководителем. Многие зрители до сих пор никак не хотят с этим смириться, не могут согласиться с тем, что моя фамилия стоит на афише, а сам я на сцену не выхожу. Но ведь никто не протестует, когда в Государственном ансамбле танца, художественным руководителем которого является Игорь Моисеев, сам он на сцене не появляется, и никто не требует, чтобы Надеждина выходила в хороводе «березок». Но мне пишут и пишут письма с выражением неудовольствия. Неужели я не имею на это права?

И как это все-таки печально — иметь такое право! Я понимаю моих зрителей, пусть и меня они поймут. Я бы и сам хотел выходить на сцену всегда. Но об этом тоже трудно, неловко говорить прозой…

* * *



"Проходит все, я это твердо знаю.

И радости, и горести, как мимолетный сон.

Я в зеркало гляжу и наблюдаю

Неумолимый времени закон.

Он бороздит лицо, меняя очертанья.

Он серебрит виски порошей седины,

Сурово брови соединены,

Глаза уже не те,

но те еще желанья". 

"Знаю, юность прошла,

Но зачем эти думы

В мою голову лезут и сердце волнуют?

То они веселы, то печально угрюмы,

Налетают, как шквал, или тихо волну льют.

Словно солнечный диск закрывается тучей,

Словно друга улыбка тоскою покрылась,

Словно гладкий мой путь вдруг взметается кручей,

И спокойная жизнь стала жизнью кипучей. 

Может быть, оттого, что промчалися годы?

Чья-то юность чужая стоит у порога?

Ну, а жизнь хороша, несмотря на невзгоды, —

Было много невзгод, но и радости много".

* * *



"Машина подана, водитель — баба. Злится.

В руках ее коса — судьбы не изменить.

Нет, я не вызывал, но знал, она примчится

И скажет: «Я за вами, хватит жить». 

А счетчик щелкает, уже за семь десятков

Нащелкал он. А я все не иду.

Ищи меня, шофер. Давай сыграем в прятки:

Найдешь — возьмешь. А не найдешь — поймешь,

Что мне здесь хорошо, что для меня отрада

Петь песни для людей. Живу я неспроста.

Ну, погоди, шофер, не торопи, не надо,

Пусть счетчик щелкает, еще хотя б до ста".

* * *



"Взрастают новой жизни семена,

Я вижу светлую судьбу моей отчизны.

Мне нужно, чтоб со мной была она,

Ведь без отчизны нету смысла жизни.

Мне старости не нужен ореол,

Мне нужно молодеть, не быть на иждивении,

И если смело до восьмидесяти дошел,

Хочу идти в обратном направлении.

А с жизнью договор такой я заключу:

До коммунизма смерть пускай меня забудет,

А там уж проживу я сколько захочу,

Поскольку по потребностям вс е будет". 

"Прекрасно детство, юность хороша,

А зрелость — мыслей созреванье.

Все эти стадии пройди ты не спеша

И знай, что старость хороша,

Когда сильно твое сознанье

И силу юности сменяет сила знанья".

* * *



СЕРДЦЕ, ТЕБЕ НЕ ХОЧЕТСЯ ПОКОЯ?

СПАСИБО, СЕРДЦЕ!

Л.