Сталин. Путь к власти   ::   Емельянов Юрий Васильевич

Из этих записей становится ясно, во-первых, что Жуков прибыл не только с Тимошенко, но и с начальником Политуправления РККА Мехлисом, которого не упомянул. Во-вторых, из членов Политбюро присутствовали лишь Сталин, Молотов и Берия, и последние двое зашли одновременно в кабинет вместе с военными. В-третьих, Молотов не покидал кабинета Сталина до 12 часов 05 минут, когда он отправился на Центральный телеграф, чтобы оттуда объявить по радио стране о начале войны. В этом выступлении Молотов сообщал, что Шуленбург вручил ноту с объявлением войны в 5 часов 30 минут (а не в полтретьего или в три часа ночи, как он говорил Чуеву). Можно предположить, что Молотов вошел в кабинет Сталина сразу же после приема Шуленбурга, но не исключено, что он принял Шуленбурга раньше и сообщил Сталину о содержании ноты по телефону.

Также очевидно, что, вопреки мемуарам Микояна и Молотова, никакого ночного заседания Политбюро не происходило. Микоян, который уверял, что он был участником этого заседания, а затем «сразу же» приехал в Кремль, как только около 4 часов ночи узнал о начале войны, появился в кремлевском кабинете лишь в 7 часов 55 минут.

Не подтверждаются записями и воспоминания Жукова о том, что «в 9 часов утра мы с наркомом прибыли в Кремль. Через полчаса нас принял Сталин». Судя по записям, Жуков вторично был 22 июня в кремлевском кабинете с 14 по 16 часов вместе с Тимошенко и Ватутиным. Жуков же утверждает, что «приблизительно в 13 часов 22 июня мне позвонил И.В. Сталин», и вскоре после этого Жуков направился не в Кремль, а покинул Москву.

Если столь разноречивы и неточны воспоминания об этих значительных и неординарных событиях истории их активных участников, то что же можно ожидать от воспроизведения этих, а также других событий сталинского времени теми, кто был далек от них? Однако главная беда не только в том, что многие знания о Сталине, которые внедрены в общественное сознание, неточны. Как правило, они сведены к крайне упрощенным, а потому искажающим историческую правду стереотипам, к которым постоянно прибегала политическая пропаганда.

При жизни Сталина его превращали в мифологизированный образ, лишенный правдоподобия, но отвечавший задаче возвеличивания достижений СССР. Даже фотографии Сталина были сильно отретушированы, а на портретах его изображали с орденами, которые он никогда не надевал. Поскольку в книгах, написанных в СССР при жизни Сталина, в советской истории не обнаруживали никаких темных пятен, то и государственная деятельность Сталина изображалась как непрерывная полоса безошибочных решений и действий, а эпитеты «великий» и «гениальный» постоянно сопровождали его имя. Главным источником сведений о Сталине являлась его «Краткая биография», в которой факты его жизни призваны были подтвердить безупречность политики большевистской партии до и после революции 1917 года. При всей упрощенности пропагандистских представлений о Сталине они оказывали мощное воздействие на массовое сознание и способствовали созданию устойчивых представлений о нем как о неземном существе, гений которого ведет советских людей вперед, к небывалым свершениям.

После же XX съезда КПСС, состоявшегося в феврале 1956 года, в стране в течение нескольких десятилетий не было издано ни одной книги, посвященной Сталину. На этом съезде партии впервые прозвучали суровые обвинения в его адрес. При этом осуждали Сталина те же люди, которые еще недавно всемерно превозносили. Если при жизни Сталина все достижения СССР связывали с его деятельностью, то на XX съезде партии и после него Сталина стали обвинять чуть ли не во всех бедах, случившихся с нашей страной. Настойчивое внедрение в общественное сознание этих представлений о Сталине и умолчание о многих фактах его жизни и деятельности лишь способствовали дальнейшему искажению его образа.