Дыхание кризиса   ::   Кукаркин Евгений

Тогда я "выпутался", делая ссылки на "незрелость" и "необходимость подумать". Вроде отстали. Неужели опять.

- Вы ведь знакомы с Машей Синициной?

- ???... Да.

Я познакомился с ней весной этого года, на "парадной площадке" в Москве, где обкатывалась техника для четкого строя. Тогда к нам на танцы, минуя заборы, принеслась стайка девчат из дворов Хорошевского шоссе. В это время патруль делал облавы на солдат и гражданских лиц, попавших на территорию лагеря и мы бежали к спасительным машинам, которые охранялись нашими ребятами. Тогда я самую бойкую девушку затащил под брезент машины и мы слышали как пререкался часовой с патрулем и те обозленные ушли ни с чем. Она в благодарность за спасение назначила мне свидание и с тех пор я имел девушку в Москве.

- У Маши дача в Хлебниково?

- Да. Я там был.

- Рядом с дачей, вы заметили высокий забор?

Еще бы, такие заборы трудно не заметить.

- Да.

- У Маши есть подруга, которая живет за этим забором. Люда Чараева.

- Дочь генерала Чараева?,- вырвалось у меня.

- Да, это дача генерала Чараева. Так вот, хорошо бы вам через Машу познакомиться с Людой и быть частым гостем на этой даче.

- Зачем?

- Мы вас хорошо изучили. Вы человек общительный, образованный, нравитесь девушкам и легко с ними сходитесь. С Людой познакомитесь также легко. Нам нужно, что бы вы просто были на этой даче?

- И все?

- Все.

- Но у вас масса осведомителей, зачем я вам?

- У нас масса помощников и мы действительно не нуждаемся в вас. Но нам там нужен "персонаж".

- ???

- Да, человек который знакомится с дочкой генерала. Так договорились?

- Ну что ж. Попробую.

- Вот и отлично. Это ведь вас ни к чему не обязывает.

- А как же с увольнительными?

- Мы скажем майору Сергееву. Идите, товарищ сержант.

- Есть.

Мы натягиваем наутюженные комбинезоны, начищаем до зеркала сапоги и ждем офицера, которого сегодня нам даст командир части. Им оказывается лейтенант Федоров. Он так же надраен и отглажен. Ракету уже закрепили на установке и лейтенант с опаской осматривает все хозяйство. Зашипела радиостанция.

- Пора,- сказал лейтенант.

Мы залезаем в машину и она гремя и цокая траками понеслась к стартовой площадке через густой лесок.

Это была образцовая стартовая площадка, для членов правительства, ЦК и их гостей. Бункер, в который нас никогда не пускали, охранялся зимой и летом. Генерал Чараев, когда был трезвым, говорил, что там зеркала, ковры, хрусталь и прекрасные столы с выпивкой. Рядом с бункером находились "образцовые окопы и блиндажи", красиво и ровно вырытые во весь профиль и отделанные чистым от коры горбылем. Мы каждый раз после запуска ракеты, красили горбыль белой краской, а с сзади ходил художник и делал мазки черной кисточкой, что бы издали было похоже на березу. Красили мы не только горбыли, мы красили зеленой краской пульверизаторами стартовую площадку после запуска, что бы создать иллюзию зеленой травки вместо выжженного пятна земли. Обязанностей после запуска было много. Например, части расчета выезжать к цели и искать секретную часть двигателя ракеты и под усиленным взглядом особиста, закапывать ее на глубину три метра или перекрашивать обгоревшую установку с заменой с вышедших из строя кабелей.

А пока мы лихо выкатили на стартовую площадку и экипаж выстроился в одну линейку перед машиной. От бункера шла большая толпа. Ее возглавлял сам Никита Сергеевич Хрущев. Рядом, возвышаясь на голову, шел Фидель Кастро со своей знаменитой бородой. Сзади семенили члены ЦК вперемежку с членами делегации, члены

правительства и военные.

- Вот они наши ребята, - Никита Сергеевич подвел Фиделя к расчету. - Я их всех знаю. Здравствуйте, ребята.

- Зрай...желай... товарищ генеральный секретарь, - рявкнули мы.

- Орлы. Смотри, Фидель. Это Миша. Как, Миша, дочка?

- Все в порядке, товарищ Хрущев.