В Августовских лесах   ::   Федоров Павел Ильич

---------------------------------------------

Федоров Павел Ильич

В Августовских лесах



Павел Ильич ФЕДОРОВ

В АВГУСТОВСКИХ ЛЕСАХ

В центре повествования романа "В Августовских лесах" - героическая

оборона погранзаставы в первые дни Великой Отечественной войны.

Ч А С Т Ь  П Е Р В А Я

____________________________________________

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В день какого-то католического праздника, обозначенного в старом календаре особыми красочными буквами, в сентябре 1940 года, Стася Седлецкая, жена местного лавочника села Вулько-Гусарское, что находится в Западной Белоруссии, у самой польской границы, высунулась в окно и крикнула сидевшему на крыльце мужу:

- Олесь, ты все-таки пойдешь сегодня в костел или нет?

- Я все-таки не пойду в костел. Возьми детей и ступай, если тебе так хочется.

- Как же может не захотеться в такой день?

Стася гордо встряхнула головой, рассыпала на плечах густые каштановые волосы и вызывающе посмотрела на сидящего рядом с мужем председателя Совета Ивана Магницкого. Щуря на солнце большие коричневые глаза, она навязчиво переспросила:

- Почему мне не хотеть идти в костел? Может, пан комиссар Магницкий запретит мне молиться?

- С чего это вы взяли, Стася? Да и какой из меня пан?

- А Советы скоро всем запретят молиться, - сказал только что подошедший бывший староста при панской власти - высокий большеносый поляк Юзеф Михальский.

- Большевики никому не запрещают молиться, - возразил Магницкий. Ему захотелось покрепче отчитать этого панского выродка, но его перебила Стася Седлецкая:

- Если они вздумают запретить, так я не очень-то их послушаюсь. Самому папе пожалуюсь...

- Ступай молись на здоровье и не трещи тут, как сорока, - повернув голову, властно проговорил ее муж Олесь Седлецкий. При этом концы его усов дрогнули и зашевелились от едва сдерживаемого гнева.

Седлецкий сегодня с утра был не в духе. Магницкий принес ему очередной налоговый лист. За лавочку надо было платить солидную сумму, а торговлишка шла не бойко. В Гуличи, районный центр, Советы навезли столько товаров, что даже складывать некуда. Спешно начали строить торговые помещения и лабазы.

Юзеф Михальский предлагает заняться контрабандой. Вчера познакомил с одним недавно прибывшим из Гродно человеком. Но человек этот, по мнению Олеся, очень подозрительный: одет как монах, да и интересуется больше новой властью, настроением населения, чем коммерцией... А политика вовсе не его, Олеся, дело. Разумеется, при случае он не прочь послушать хорошую политику, особенно если она может способствовать развитию коммерции. Но политика, связанная с контрабандой, не для Олеся Седлецкого. Не в его характере рисковать башкой. Он привык к тихой семейной жизни. У него жена и две дочери, одна из них уже вдова, а другая - невеста. Вот она убирается в доме и поет, как жаворонок. Ей все нипочем! Погоди, что такое она поет?

Разгромили атаманов,

Разогнали воевод

И на Тихом океане

Свой закончили поход.

Из распахнутого окна доносился чистый девичий голос. Перемешивая русские слова с польскими, Галина, подражая пограничникам ближайшей заставы, пела сочным грудным голосом. Песня оборвалась, послышался задорный девичий смех и грозный окрик матери.

- У тебя, Олесь, дочка в красные, что ли, собирается - все время солдатские песни напевает? - язвительно замечает Михальский. - Воевод-то пока еще не всех разогнали, подождите трошки...

Юзеф Михальский сорвал торчащую у крыльца верхушку высохшей полыни и, разминая, зажал в горсть. В лицо Олеся Седлецкого ударил горький запах полынной пыли. Запах этот, казалось, еще больше растравил охваченную горечью душу.