Ад да Винчи   ::   Александрова Наталья

Жители города редко ходят в Эрмитаж, как впрочем и французы — в Лувр, разве что сопровождают приехавших родственников и знакомых.

Маша вихрем промчалась мимо очереди, смешалась с толпой входящих и показала охраннику свое удостоверение. Парень окинул притворно-равнодушным взглядом стройную молодую женщину в белых брюках и зеленой маечке, под цвет глаз. Маша улыбнулась ему открыто и дружелюбно. Взгляд охранника потеплел, но Маша уже проскочила магнитный контур и схватила свою сумочку. Радуясь, что сегодня на ней босоножки на платформе, а не на высоких цокающих каблуках. Маша устремилась к главной лестнице. Мама рассказывала, что когда-то давно служительницы коршунами набрасывались на женщин в туфлях с каблуками-"гвоздиками" и заставляли надевать специальные войлочные тапочки, чтобы не портить бесценный паркет. Потом это прошло, но до сих пор еще служительницы, кто постарше, смотрели волком, услышав стук каблуков по паркету.

Поднявшись на второй этаж, туристы шли прямо, разглядывая помпезный Фельдмаршальский зал и громко удивляясь. Маша пролетела его, не поворачивая головы, свернула в темную Шпалерную галерею, где действительно все стены были увешаны ткаными шпалерами, прошла Павильонный зал, где толпа осаждала часы «Павлин». В детстве, когда мама водила в Эрмитаж, это был ее любимый зал, хотя часы тогда не работали. Все равно ужасно интересно было рассматривать механического павлина, и сову, и грибочки…

Сейчас Маша даже не взглянула в ту сторону, она торопилась. Миновав лестницу, она вошла в первый из залов итальянского искусства эпохи Возрождения. Все было как обычно, только посетителей больше, чем в другие дни.

Маша немного умерила шаг, чтобы не обращать на себя внимания, и двигалась теперь в общем потоке. Идти было неудобно, потому что навстречу стремился почти такой же поток. Вот наконец последний зал, Маша еще с порога увидела, что двери в зал Леонардо закрыты. Люди растерянно топтались рядом, некоторые возмущенно гудели. У закрытой двери стояла монументальная дама, немолодая, но крепкая с виду и вещала звучным контральто:

— Граждане! Зал Леонардо да Винчи закрыт по техническим причинам! Просьба не скапливаться у дверей!

— А когда откроют? — раздавались выкрики.

— Сегодня точно не откроют! — отрубила дама.

— Да что там случилось-то?

Маша, которая стояла близко, увидела, что у служительницы в глазах мелькнула некоторая растерянность.

— Сказано — по техническим причинам! Она решительно тряхнула завитыми волосами. — Мало ли что может быть!

— Безобразие! — завела мамаша с толстым ребенком непонятного пола. — Такие деньги берут за вход…

«Так-так, — подумала Маша, незаметно пятясь, чтобы выбраться из толпы, — эта тетя у входа сама не знает, что там стряслось. Если бы трубы лопнули, ей бы уж сказали…»

Она вернулась назад, свернула в боковые залы и прошла параллельно, мимо залов Джорджоне и Тициана. Вот она, кающаяся Мария Магдалина. Глаза подняты к небу, руки прижаты к сердцу, губы шевелятся, вроде молится.

"Не верю, — подумала Маша мимоходом, — то есть настоящая Мария Магдалина, может, и раскаялась, да только эта натурщица у Тициана явно думает не о том, и губы не молитву шепчут…

Впрочем, сейчас меня не это волнует…"

Она пробежала залы, боковой вход в зал Леонардо был тоже закрыт. Но он, кажется, всегда заперт. Маша, не останавливаясь, прошла дальше мимо лестницы, повернула налево, потом направо. Вот он, зал учеников Леонардо, который с другой стороны граничит с залом великого мастера. Этот зал открыт, только посетителей поменьше — просто не все знают, что можно попасть сюда с другой стороны. Маша скользнула взглядом по картинам, прочла имена художников, которые ей ничего не говорили, — Франческо Мельци, Чезаре да Сэсто… Картина этого Чезаре ей не понравилась.