Его звали Герасим (Его звали Герасим - 1)   ::   Угрюмов Владимир

- начинает историк, но я снова прерываю его, выразительно приложив палец к губам.

Афанасий Сергеевич удивленно замолкает. Быстро осматриваю его кровать, кляня себя за то, что не удосужился это сделать сразу. Проверяю также тумбочку и кровать у противоположной стены. Чисто.

- Меня сегодня днем переложили на другую кровать, а ту увезли, говорит историк.

Выхожу в коридор и спрашиваю у дежурной медсестры, где сейчас кровать из палаты историка. Сестра уже, очевидно, поняла, из какого ведомства я прибыл, и без лишних слов ведет меня в конец коридора. Осматриваю две стоящие там кровати.

- У этой вот не работал подъемник спинки. Ее и заменили, - объясняет дежурная.

Вытаскиваю из-под нижнего уголка продольной перекладины кровати небольшой прямоугольный футлярчик на липучке. Медсестра удивленно рассматривает мою находку и уже собирается о чем-то спросить, но я делаю ей знак молчать. Оторвав антеннку-паутинку, извлекаю из футлярчика крошечную батарейку. Все, "клоп" обесточен.

- Никому не рассказывайте... - предупреждаю девушку. - За разглашение особо секретных сведений... - делаю многозначительную паузу.

Молоденькая медсестра часто кивает головой, боясь проронить хоть слово. Погрозив ей пальцем, возвращаюсь к историку. Девушка семенит рядом.

- Прямо как в кино про шпионов... - пытается она заглянуть мне в лицо.

Резко останавливаюсь, сестричка пролетает чуть вперед, но тут же тормозит.

- Они не шпионы, они гораздо хуже, - говорю ей с нарочито серьезным видом, а сам еле сдерживаю смех.

Девушка ойкает и прикрывает рот ладонью.

- Поэтому для вас же будет безопасней забыть обо всем, что вы сейчас видели... - поясняю ей.

Она, округлив глаза, снова кивает. Иду дальше, оставив ее в замешательстве.

- Я завтра же уволюсь... - слышу ее тихий испуганный голос.

- Даже не думайте! - оборачиваюсь к ней. - Это будет крайне подозрительно!..

Не хватало мне только, чтобы из-за меня сократилось число наших медицинских работников,

- Я п-по-няла, - бормочет медсестра, в изнеможении падая на свой стул.

Возвращаюсь в палату Афанасия Сергеевича.

- Оказывается, есть люди, которым интересно слышать каждое ваше слово, - говорю историку и, присев рядом с ним на стул, показываю миниатюрное подслушивающее устройство.

По глазам историка вижу: он не понимает, что я имею в виду. Вкратце объясняю ситуацию. Представившиеся ему сотрудниками Главного управления МВД совсем не те, за кого себя выдавали.

- Так все-таки, Афанасий Сергеевич, почему ваша поездка доставляет вам задним числом столько неприятностей? Что особенного было в тех дневниках, из-за которых вы чуть не лишились жизни?

. Историк наконец решается быть со мной полностью откровенным:

- Знаете, Ге... Вадим... Кажется, мы с Руше напали на след пропавшей царской казны... Вернее, частице.

- Вы в этом уверены?

Историк смотрит на меня задумчиво:

- Более чем. Я даже знаю теперь, где ее искать. В бумагах указано место. Разумеется, все было зашифровано, но я провел за компьютером тридцать семь часов без перерыва, и теперь мне точно известно местонахождение сокровищ.

- Но бумаги... - начинаю я. Историк перебивает меня:

- Не существенно. Даже если кто-нибудь завладеет материалами, которыми я располагаю, он не скоро в них разберется.

- Но если удалось вам, то удастся и другим, - возражаю я. Мне ли не знать, какие есть специалисты по дешифровке любых сложных кодов.

Историк хитро усмехается:

- Есть один нюанс. Ни у кого нет последней тетради...

Вот теперь я понимаю, почему он так спокоен.

- И у Руше?

Афанасий Сергеевич кивает:

- И у Руше.

Ладно. Не клещами же вытягивать из него каждое слово. Захочет, сам расскажет.

- Я сейчас... - говорю ему и выхожу в коридор.

Сделав звонок, возвращаюсь к Афанасию Сергеевичу.