Записки коменданта Кремля   ::   Мальков Павел Дмитриевич

И невольно кажется, что, когда писалась эта книга, создатели ее имели в виду то, о чем так хорошо сказал Владимир Маяковский:

Я хочу,

чтобы, с этою

книгой побыв,

из квартирного

мирка

шел опять

на плечах

пулеметной пальбы,

как штыком,

строкой

просверкав.

Чтоб из книги,

через радость глаз,

от свидетеля

счастливого, —

в мускулы

усталые

лилась

строящая

и бунтующая сила.



Часть I

Петроград, Смольный

Было это так…



Выполнив очередное задание Военно-революционного комитета, я вернулся в Смольный. В широких коридорах вчерашнего Института благородных девиц бурлил и клокотал, как и все последние дни, нескончаемый человеческий поток. Взад и вперед стремительно проходили и пробегали люди в простых пальто или пиджаках, в матросских бушлатах, в солдатских шинелях. Некогда чинная тишина величественного здания сменилась неумолчным гулом голосов, лязгом оружия, топотом ног, обутых в грубые ботинки, в солдатские башмаки, в яловые сапоги. Здесь, в Смольном, был штаб революции, здесь билось ее пламенное сердце, отсюда пульсирующими токами по всей необъятной стране расходились декреты, приказы, распоряжения молодой, только что родившейся Советской власти, первой в мире власти рабочих и крестьян. Здесь, в Смольном, неустанно, напряженно, страстно работал могучий мозг революции, здесь был Ленин!..

Едва я прошел мимо стоявших у входа в Смольный пулеметов, предъявив часовым свой пропуск, как меня охватила атмосфера обычной деловой суеты. Вот навстречу быстро прошел, бросив мне на ходу пару слов, наш балтиец Вахрамеев, всего день назад избранный председателем Военно-морского революционного комитета. Чуть не наскочил на меня с разбегу начальник вооружения Красной гвардии Путиловского завода Маклаков и, пожав мне крепко руку, промчался дальше. В одной из дверей мелькнули черная блестящая кожаная куртка, густая копна волос и пенсне на широкой темной тесьме члена Военно-революционного комитета Варлама Александровича Аванесова…

Я направился на третий этаж, где помещался Военно-революционный комитет.

– Товарищ – Мальков, минутку! – раздался за моей спиной знакомый голос. – Ты-то мне и нужен.

Я обернулся. Передо мной стоял председатель Военно-революционного комитета при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов Николай Ильич Подвойский.

Невольно вытянувшись (как-никак без малого шесть лет царской службы матросом на флоте не шутка!), я отчеканил:

– Есть Мальков, товарищ Подвойский!

Николай Ильич, профессиональный революционер-большевик, до революции был глубоко штатским человеком. Однако, поставленный партией сразу же после Февраля во главе Военной организации большевиков, он быстро приобрел облик заправского военного. Высокий, стройный, неизменно собранный, энергичный и по-военному подтянутый, Подвойский производил впечатление кадрового военачальника, настоящего строевика.

Пристально глядя мне прямо в глаза, как он всегда делал, Николай Ильич заявил:

– Вот и хорошо, товарищ Мальков, что встретились. Я как раз сейчас велел тебя разыскать. Решено назначить тебя комендантом Смольного. Принимай дела – и за работу!

Я опешил.

– Позвольте, Николай Ильич, ну какой из меня комендант? Я же простой матрос, дела этого я не знаю, не сумею. Тут ведь опыт нужен. Комендант Смольного! Шутка ли?!

Решительно, сверху вниз взмахнув рукой, как бы отрубая, отбрасывая мои возражения, Николай Ильич перебил:

– Сам знаю, что быть комендантом Смольного не шутка. И что опыта у тебя подходящего нет – тоже знаю. Только у кого же из нас есть этот самый опыт? Думаешь, я всю жизнь войсками командовал? Никогда не командовал, а теперь командую – надо! Раз тебя назначаем, значит, доверяем, вот и оправдывай доверие. А опыт придется на работе наживать. Главное – помни, что ты не простой матрос, а большевик и любое задание партии должен выполнить.