Жизнь Арцеулова   ::   Галлай Марк

Из числа гражданских лётчиков, которых насчитывалось в пределах двух десятков, большинство… оставалось малограмотными в техническом и теоретическом отношениях».

Заставить себя покривить душой он не смог и тут.

Ученики Арцеулова… Их было, мы уже знаем, более двухсот. Многие из них вышли в первые ряды представителей лётной профессии. Многие сложили свои головы в боях. Но все, кому суждено было долголетие, не забывали своего учителя.

Перебираем открытки, письма, сохранившиеся в семье Арцеуловых.

«Дорогой мой учитель! Горжусь, что учился у Вас» — это слова генерала Александра Александровича Туржанского, лётчика, в довоенные годы командира первой советской штурмовой авиационной части, в которой вырабатывалась тактика, с таким успехом применённая и развитая нашими лётчиками на знаменитых Ил-2 во время Великой Отечественной войны.

«Здравствуй, мой учитель и родной братушка!» — пишет ветеран рабочего движения, член Компартии с 1918 года, Герой Социалистического Труда Народной Республики Болгарии Христо Паков. Юношей он эмигрировал в Советский Союз, у нас — в Московской авиашколе — научился летать, двадцать лет прослужил в Советских Вооружённых Силах, добровольцем воевал в Китае против японских агрессоров, служил в полярной авиации, участвовал уже в звании полковника в Великой Отечественной войне — словом, всей своей жизнью проявил себя как достойный ученик достойного учителя.

«Скольким же людям Вы помогли расправить крылья! — пишет Арцеулову З.А. Левина, сестра другого ученика Константина Константиновича — Александра Алексеевича Левина. — Из рядового лётчика он, сын рабочего, старого коммуниста, вырос до генерала Советской Армии. В этом и Ваша заслуга. Он был Вашим учеником…»

Теплотой и вниманием учеников и младших коллег Константин Константинович был окружён до самого дня 18 марта 1980 года, когда остановилось его сердце.

Впрочем, было бы, наверное, неправильно считать учениками Арцеулова только тех, кого он учил летать непосредственно сам. Его влияние распространялось и дальше, на последующие поколения авиаторов. Нередко и по сей день можно услышать, как лётчики и планеристы в своих профессиональных, да и не только профессиональных спорах ссылаются на Арцеулова, на его мнение — подлинное, а иногда и предполагаемое. Он принадлежал к тому редкому типу людей, о которых говорят, что они при жизни стали легендой. Это выражение стало сейчас расхожим. Его употребляют охотно и далеко не всегда кстати. Но, честное слово, говоря о Константине Константиновиче, трудно найти слово, более точное, лучше подходящее ко всему его облику.

Стремясь быть как можно более объективным, автор этой повести на всем её протяжении старался всюду, где это было возможно, ссылаться на документы, печатные и рукописные публикации, свидетельства очевидцев. Но в заключение не может удержаться от того, чтобы не добавить к сказанному и своё собственное суждение хотя бы об одной из главных черт в облике этого человека: интеллигент он был.

Интеллигент в самом полном и лучшем смысле этого слова!

И когда при мне в разговоре упоминают уникальное в истории цивилизации явление — российскую интеллигенцию, я всегда прежде всего вспоминаю одного из самых достойных её представителей и выразителей — Константина Константиновича Арцеулова.