Филин   ::   Воронин Андрей

После такого становятся инвалидами. Нет у тебя сердца.

– А вот за эти слова вы мне заплатите, – строго произнес в трубку Серебров.

Эта ночь для многих была бессонной. Нестеров позвонил Горбатенко и сообщил, что он все свои дела закончил и теперь всецело принадлежит ему. Горбатенко ликовал. Генерал Кабанов бил дома посуду, ругался грязно, как в окопе, и пил водку.

Скворцов созвонился с Нестеровым и попросил того свести его и познакомить поближе с господином Горбатенко. Нестеров, естественно, пообещал устроить неофициальную встречу.

В десять утра Сергей Владимирович Серебров вышел из черной «Волги», за рулем которой сидел коротышка Герман, и с букетом цветов вошел в парикмахерскую.

– Сергей Владимирович! – воскликнули две женщины. – Вы же совсем недавно у нас были.

– Девушки – это вам, – от Сереброва веяло великодушием и прекрасным настроением. – Я хочу постричься, – он сел в кресло.

Мастер подошла к нему:

– Я вас не понимаю. Вы и так выглядите на все сто.

– Я хочу выглядеть на сто плюс еще один ноль.

– Не поняла, – улыбнулась женщина-парикмахер.

– Постригите меня, пожалуйста, под ноль.

– Как это под ноль?

– Я хочу, чтобы моя голова стала гладкой и блестящей.

– Такие волосы, вы что!

– Пожалуйста, я вас очень прошу. Волосы отрастут, они имеют свойство отрастать.

Скрепя сердце мастерица сделала свое дело. Серебров смотрел на отражение, любуясь. Он прикоснулся ладонями к голове, лишенной шевелюры.

Щедро, как всегда, расплатился, извлек из кармана пиджака очки в тонкой золотой оправе. Надел, посмотрел на женщин, которые стояли, не зная, что сказать, и спросил:

– Я похож на геополитика?

– Да, – произнесли они в один голос.

Серебров загадочно улыбнулся, покидая салон. Он шел по Тверской. Высокий, стройный, он нравился сам себе и понимал, что нравится женщинам. Те смотрели на него восхищенными взглядами.

«Вольво» с тонированными стеклами остановился рядом с троллейбусной остановкой. Серебров открыл дверцу, сел на заднее сиденье.

– Ничего себе! – услышал он сдавленный возглас советника президента.

– Нравлюсь? – осведомился Серебров.

– Погоди, дай собраться с мыслями.

Но Серебров не дал сосредоточиться:

– Я решил стать геополитиком, поменял имидж.

Похож?

– Дальше некуда, – сказал советник президента, сверкая глазами.

– Я хорошо сделал свою работу?

– По-моему, чересчур. Надо еще убрать с дистанции Горбатенко.

– Продемонстрируйте ему эту кассету, и он сам снимет свою кандидатуру.

Серебров пошевелил пальцами:

– По-моему, мне что-то причитается. Я устал от кандидатов в депутаты, от их проблем, от их жен, любовниц и всей ерунды. Я хочу отдохнуть и желательно подальше от Москвы. Я не буду читать газеты, смотреть телевизор, я буду плавать и ходить босиком по белому песку. И кстати, поеду не один, а с помощником. Поэтому денег мне надо чуть-чуть побольше.

– Вот, – протянул довольно увесистый конверт Геннадий Павлович, – надеюсь, этого хватит.

– Кстати, – произнес Серебров, – у меня для вас есть еще один подарок. – Он извлек из внутреннего кармана пиджака лазерный диск. – Может быть вам понадобится, чтобы рухнул и не поднялся не только кандидат в депутаты Горбатенко, но и его спонсор бизнесмен Нестеров. Это полный вариант того, что собирался продемонстрировать журналистам генерал Кабанов. Берите, отдаю безвозмездно, денег не прошу, хотя диск денег стоит.

– Куда тебя подбросить?

– Один квартал вперед, поворот направо и стоп.

– Слушаюсь.

Автомобиль с тонированными стеклами объехал троллейбус. Серебров закурил, глядя на хищный профиль своего собеседника. Он знал, диск попал в нужные руки.

– Знаешь что, Геннадий Павлович, я не люблю день.