Беседы об архивах   ::   Чудакова Мариэтта Омаровна

Зощенко загадывать и мы, предоставив это занятие футурологам; успехи науки и промышленности, социальные преобразования вскорости или со временем коренным образом изменят самый облик планеты и жизнь людей, ее населяющих. Останемся, однако, при глубоком убеждении, что и тогда человечество, занятое своим прекрасным настоящим, какое нам "и во сне не снилось", сохранит интерес к своей истории. "Дикость, подлость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь пред одним настоящим"

(А. Пушкин), но нет у нас оснований подозревать своих потомков в таких достойных сожаления качествах.

И вот тогда непременно хотелось бы, чтобы все-таки поняли - хотя бы и "половину".

Помню - значит, существую: именно так могли бы сказать о себе и отдельные люди, и сообщества людей.

Ведь даже проблема принципиальной возможности резкого увеличения сроков жизни человека - до нескольких сотен и более лет - наталкивается на препятствие, связанное с памятью: встает вопрос, какого же размера должны быть кладовые памяти такого жителя веков и где они будут размещаться. Ибо стало уже аксиомой, что вне непрерывной памяти о прошлых событиях личность человека немыслима. "Человек - сумма своего прошлого", - утверждает У. Фолкнер. В известном смысле и человечество есть сумма своего прошлого, с прошлым, с представлением о традиции прочно связано, во всяком случае, понятие культуры.

Один из важнейших резервуаров памяти человечества - архивы.

- Архивы? Какие-нибудь денежные ведомости, документы, по которым люди впоследствии могут оформить себе пенсии, навести справки?

- Отчасти и это. Такой архив есть при каждом учреждении. Наглядней всего описан он в главе о Варфоломее Коробейникове в романе И. Ильфа и Е. Петр - ва "Двенадцать стульев". Старгородский архивариус устроил у себя на дому нечто вроде филиала городского архива.

"...Он зажег свечу и повел Остапа в соседнюю комнату. Там, кроме кровати, на которой, очевидно, спал хозяин дома, стоял письменный стол, заваленный бухгалтерскими книгами, и длинный канцелярский стол с открытыми полками. К ребрам полок были приклеены печатные литеры: А, Б, В и далее, до арьергардной буквы Я. На полках лежали пачки ордеров, перевязанные свежей бечевкой.

- Ого! - сказал восхищенный Остап. - Полный архив на дому!

- Совершенно полный, - скромно ответил архавариус - я, знаете, на всякий случай... Коммунхозу он не нужен, а мне на старости лет может пригодиться... - Польщенный архивариус стал вводить гостя в детали любимого дела. Он раскрыл толстые книги учета и распределения. - Все здесь, - сказал он. - Весь Старгород! Вся мебель! У кого когда взято, кому когда выдано. А вот это - алфавитная книга, зеркало жизни! Вам про чью мебель? Купца первой гильдии Ангелова? Пожа-алуйста. Смотрите на букву А. Буква А, Ак, AM, АН Ангелов... Номер? Вот! 82742. Теперь книгу учета сюда. Страница 142. Где Ангелов? Вот Ангелов. Взято у Ангелова 18 декабря 1918 года: рояль "Беккер" No 97012, табурет к нему мягкий, бюро две штуки, гардеробов четыре (два красного дерева), шифоньер один и так далее..."

Название "архив" явилось в русском законодательстве впервые при Петре I. В "генеральном регламенте коллегиям" предписано было иметь два архива один, общий для всех петровских министерств, в специальном ведении коллегии иностранных дел, и второй - финансовый. Было постановлено, чтобы в канцеляриях и конторах оконченные дела хранились не более трех лет, а затем сдавались в архив под расписку архивариуса.

Наименование это также введено было при Петре I.

Специального образования для этой должности не треСовалось (вплоть до начала двадцатого века) - сенатом решено было только, чтоб "в архивариусы избирать людей трезвого жития, неподозрительных, в пороках и иных пристрастиях непримеченных...