Дрессировка отечественных волкодавов   ::   Высоцкий Валерий

На человеческом языке это звучит как: «Надоел, отстань!» При чем же здесь капитуляция или тем более боязнь?!

Другая ситуация: посторонний человек приближается к волкодаву. Опять-таки схема всегда будет одинакова (это подтвердит любой дрессировщик, работающий с волкодавами):

— безразличие;

— ближе — опускается голова, взгляд «тяжелеет»;

— еще ближе — утробное грозное рычание с обнажением клыков;

— зона досягаемости — атака на поражение.

Где здесь неуверенность?

Ситуация третья: волкодав стоит, «задрав лапу», а в метре разрывается дворовой кобель. Если последний недопустимо приближается, то происходит точно то же, что и в нашей первой ситуации.

В чем же дело? Да в том, что, во-первых, оскалы бывают разные, [5] а во-вторых, точно классифицировать, что означает оскал, можно лишь в комплексе с другими характеристиками: хвостом, спиной, шерстью, глазами.

К сожалению, судья в ходе тестовой схватки (стремительной и быстро меняющейся) далеко не всегда способен правильно оценить значение оскала.

Второй сложный нюанс — подача голоса.

Давайте опять обратимся к примерам. Что делает собака во время охраны квартиры, когда враг находится за дверью? Правильно — лает и бросается на дверь. Если говорить о волкодавах, то многолетние наблюдения позволяют утверждать как доминирующую, следующую модель поведения: если враг за дверью не предпринимает активных действий, то собака будет молча стоять, приготовившись к атаке, в случае если никого нет дома, и яростно облаивать, если собака дома не одна. Если враг активизируется (например, ударит ногой в дверь), то в 99 % случаев собака будет яростно лаять!

Подчеркнем — речь не идет о визгливо-истеричном лае, свойственном волкодавам-выродкам.

Чем же объясняется в названных случаях лай? Только невозможностью достать врага, иначе говоря, перевозбужденностью! Может ли такое случиться с тестовиком? Конечно! Это может быть и перед схваткой, и в ее ходе. Например, когда противник захватил и волкодав не может его «достать». Тут просматривается любопытная закономерность. К «подлаиванию» больше склонны темпераментные собаки, а они отличаются «средними» размерами. Но ведь именно такие собаки лучше всего работают (и на охране, и на тестах)!

Представляете, какой опыт и знания требуются от судьи, чтобы определить, что именно прозвучало: «SOS» или «Берегись!». Наверное, утешение здесь может быть только одно — судейство всегда объективно.

И еще одно замечание. В ходе теста проверяется в том числе и болевой порог, это ясно. Неясно другое. Если собака, выдержав хватку в ухо в течение 60 секунд, вскрикнула, то это свидетельствует… о ее супервысоком болевом пороге (именно такой болевой порог — эталон!). То есть далеко не всегда можно провести прямое заключение «результат теста — характеристика волкодава».

Да и согласитесь, если тот же человек, пропустив удар, вскрикнул, но превозмог боль и продолжил бой, это может характеризовать его только с положительной стороны. Волкодава же мы такой возможности лишаем. Помните, как не везло ушедшему от нас Джони с Золотых ворот? Три поединка — три хватки в ухо… Поэтому давайте с должным уважением относиться и к владельцам тестовых волкодавов, и к самим собакам, и, главное, к судьям!

Важность и необходимость (зоотехническая прежде всего) тестовых испытаний волкодавов неясна только дилетантам и ханжам. Но было бы нечестно не сказать и о самой главной проблеме тестов как таковых: они не являются комплексной оценкой психических показателей волкодава.

Об этом неопровержимо свидетельствуют факты:

1) в тестах могут успешно участвовать кавказцы и азиаты, с опаской воспринимающие незнакомых людей;

2) чемпионы-тестовики могут бояться выстрелов.