Форсаж   ::   Харрисон Колин

Но поскольку после поражения Германии договор ограничивал права военных преступников (совершивших «бессмысленное разрушение городов, поселков и деревень…» или «убийство, истребление, порабощение, депортацию… любой группы гражданского мирного населения…»), Северный Вьетнам использовал эти формулировки в своей широкомасштабной пропагандистской кампании. Таким образом, обвиняя американских летчиков в массовых убийствах, Северный Вьетнам узаконил пытку голодом, истязания и «перевоспитание».

Таковы были его страхи. Во время последнего отпуска домой он, потихоньку от Бена, засунул в куртку одну из его игрушек. Теперь она была с ним в полетах, и во время инструктажа (погодные условия, расписание дозаправки, заходы на цель, полеты для введения противника в заблуждение, возможная дислокация ПВО, приоритетные цели) он перекатывал в ладони этот деревянный цилиндрик с зазубринками, поглаживая его большим пальцем. Облачные формации, контрольные замеры расхода горючего. Визуализируй боевое задание, умей предвидеть возможные случайности. Судьба его подчиненных зависела от него. Если у них были в чем-то сомнения, он порой изменял свое распоряжение. Старался не спускать с них глаз, потому что от физического и психического здоровья парней зависело само дело. Докапывался, почему у этого отсутствует аппетит, из-за чего тот стал неумерен в выпивке и меньше интересуется состоянием самолета, сильно ли скучает по своей жене. А уж если ребята начинали заводить шашни с горничными-таиландками, считай, что они на полшага от гибели.

В приказе бомбить, полученном в то утро, указывалась хорошо знакомая цель. Это был мост Пола Думера, гигантское сооружение через Красную реку к югу от Ханоя, названное по имени французского государственного деятеля. Его железобетонные опоры выдержали тысячи тонн взрывчатки; налет за налетом истребители бомбили мост, но дорожное полотно оставалось целехоньким. Даже сбрасывали плавучее взрывное устройство выше по реке и, дождавшись, когда течение его пригонит, детонировали непосредственно под мостовым пролетом. Ни одна из этих тактик успеха не принесла. Мост был поврежден, но вовсе не разрушен. А теперь, как следовало из боевого приказа, его покрыли строительными лесами из бамбука и к пилону пришвартовали ремонтную баржу, которую обнаружил самолет-разведчик. Ее следовало потопить.

Он поднялся в 5:00, поел, провел предполетное совещание, потом прошел в раздевалку для пилотов. Как всегда, снял обручальное кольцо, часы, выложил бумажник, вещи вполне бесполезные в полете и вполне полезные тем, кто возьмет его в плен. Он влез в пилотский комбинезон, затем в костюм для защиты от перегрузок, представлявший собой надувной корсет, который покрывал живот и ноги. Все это снаряжение подсоединялось к шлангу, проведенному в кабину и подававшему сжатый воздух от двигателей. Когда ускорение превышало 2, 5 g, секции костюма надувались, увеличивая давление на живот и ноги, предохраняя от опасного эффекта скопления крови в нижней части тела, ведущего к потере сознания. Поверх он накинул привязные ремни – они крепились к пилотскому креслу, что фиксировало положение тела в кабине, когда самолет переворачивался. Затем надел двадцатифунтовый спасательный жилет, в котором были карты, блокноты с шифрами, бутылки с водой, двести пятьдесят футов альпинистской веревки. Плюс радиопередатчик, сигнальные шашки, ножи, боеприпасы, пила, сухой паек, компас, рыболовная снасть, фунт риса, золотые монеты, аптечка, спички, разные репелленты, свисток, сигнальное зеркальце, иголки с нитками, таблетки для дезинфекции воды, морфий. И последнее – пристегнул к лодыжке пистолет тридцать восьмого калибра.

Он шел к взлетной полосе, слегка согнувшись от веса спасательного жилета, неся шлем в руке. Снаряжение громыхало и позвякивало. Жмурился от восходящего солнца, чувствовал вкус кофе на языке. Запах реактивного топлива JP-4.