Фоторобот   ::   Лебрэн Мишель

— Больше не двигайся. Жильбер закрыл глаза. Да, он проиграл, но у него все-таки было одно утешение: Паскаль тоже не сможет выпутаться из этого дела. Вдруг лучи фар разрезали темноту, и кто-то крикнул:

— Руки вверх!

В молчаливом лесу стало шумно и людно. Жандармы обезоружили Паскаля, который тут же расплакался, как ребенок. Подняли Жильбера, кричащего:

— Это он убийца! Это он.

Нажимая на клаксон, он надеялся, что после его бегства из Рамбуйе полиция продолжит облаву в окрестностях, но от надежды до ее реализации он пережил целую вечность. Находясь во власти нервного потрясения, он повторял:

— Это он! Мой кот, когти! Это он! Это он!

Погода была великолепная. Жильбер Витри в голубом элегантном костюме вошел в молочную лавку. Болтовня сразу же прекратилась. Три женщины, единственные покупательницы, поспешили удалиться.

— Прекрасный день, господин Жильбер, — кашлянув, сказала молочница. — В самом деле. Вот хочу сдать вам молочные бутылки.

Дрожащими руками молочница схватила одну из бутылок. Бутылка выскользнула из рук, упала и разбилась. На улице толпа сплетниц с надеждой смотрела через стекло внутрь лавки.

— Какая я неловкая, — пробормотала молочница.

— Ничего страшного, мадам Шевийон. А где ваша очаровательная дочка?

— Она в подсобке. Она очень занята, и…

— Я уезжаю и на прощанье хотел бы сказать ей до свидания. Она была так учтива со мной.

— Жинетта! — позвала женщина, опустив голову на грудь.

Девчонка появилась. Было заметно, что ей интересно узнать, зачем ее позвали. При виде Жильбера ее лицо сначала исказилось, затем она кокетливо улыбнулась. Жильбер тоже улыбнулся. Он взял ее за руку и сказал:

— У меня есть кое-что для вас в машине. Идемте со мной.

Подозревая, что он готовит ей что-то неприятное, девчонка насторожилась, но Жильбер, крепко держа ее, увлек на улицу. Улица кишела людьми. Покупатели толпились вокруг лотков зеленщиков. Выйдя на середину улицы, Жильбер обхватил девчонку за талию, приподнял ее, опустив вниз головой. Девчонка, крайне удивленная, испустила крик и попыталась вырваться, но Жильбер крепко ее держал. Свободной рукой он задрал ей юбку и рывком сорвал нейлоновые розовые трусы, бросив их на тротуар. Женщины вскрикнули. Мужчины пытались протиснуться в первые ряды. Полицейский благодушно наблюдал за происходящей сценой. Молочница, не решаясь выйти из лавки, пыталась настроить толпу против насмешника. Жильбер бил по круглым ягодицам до тех пор, пока не почувствовал боль в руке.

Потом он отпустил рыдающую девчонку, поправил галстук и с невозмутимым видом прошел сквозь толпу, направляясь к машине, в которой его уже ждал главный инспектор Туссен. Туссен сказал ему:

— Старина, я сам мечтал проделать это, не зная, решитесь ли вы. Браво! Что вы теперь собираетесь делать?

— Пока ничего. Думаю продать свой дом. Не хочу больше оставаться в этом квартале. Возьму небольшой отпуск, мне следует отдохнуть. Потом, если не найду ничего лучшего, возобновлю свою работу в газете. Куда вас подвезти?

— Не надо, я останусь здесь обедать с сослуживцами.

Туссен пожал ему руку и ушел. Жильбер вернулся домой, чтобы собрать вещи. Клотильда ждала его в кабинете, сидя за столом перед шахматной доской.

На ней был темный костюм, который делал ее еще более стройной. Она встала, подошла к нему и обняла за шею. Глядя на раскрытые чемоданы, она как бы задавала немой вопрос: «Ты уезжаешь? Это решено?».

Он мягко освободился от ее объятий. Ему было тяжело это сделать, но испытание, через которое он прошел, научило его рассчитывать только на самого себя. Он сказал:

— Возможно, я вернусь. Мне нужно время, чтобы все забыть.

— Ты забудешь, Жильбер.

— Надеюсь.

— Ты напишешь мне?

— Может быть. Теперь оставь меня.