Наедине с футболом   ::   Филатов Лев Иванович

Уж если профессионально занялся футболом, то нечего воротить нос от скучных материй, изволь в них разбираться, быть готовым выслушать и понять тренера и игрока и поспорить с ними, и, насколько это возможно и нужно, чувствовать себя с ними на равных. Без этого трудно не только существовать в футбольном мире, без этого трудно и писать, потому что матч почти всегда – конкурс футбольного искусства, а мы должностью своей включены в жюри.

Меня нередко спрашивают: «Не слишком ли специально и сухо стали писать о футболе?» Я отвечаю, что футбол – дело серьезное и требует делового к себе подхода. В этом я твердо уверен. Но уверен я также в том, что существует многое иное, что влечет нас к футболу, на чем держится наше пристрастное к нему отношение. Далеко не обо всем мы пишем и говорим и даже не во всем признаемся сами себе. Кое-что я хотя бы перечислю…

Футбол – вершина спортивной архитектуры. Он сложен на диво разумно, пропорционально и гармонично. Если и есть в нем какие-то изъяны и настанет время что-то в нем изменить, освежить, то не забудем, что он простоял в первозданном виде целый век. У нетерпеливых реформаторов руки так и чешутся, а футбол не поддается, и они сердятся, корят его за консерватизм. А тем временем по всему свету в его честь сооружают стадионы, поражающие своими размерами и утонченностью конструкций. Он, старый футбол, в своих лучших образцах являет нам удивительную картину: оставаясь самим собой, год от года предстает в чуть ином облике, не повторяется и продолжает радовать и озадачивать небывалыми красотами.

Именно такого размера поле, именно столько игроков, именно такой темп, позволяющий зрителям, испытывая колебания азарта, успевать следить за движением мысли, за разумностью перемещений футболистов и мяча, полная естественность всех поз и композиций – все это не назовешь иначе, чем счастливым талантливым открытием. Любой человек, размышляющий о футболе, тем более о нем пишущий, не может не испытывать восхищения игрой.

Придет время, и футбол спрячется под крышу. Сейчас его погода – любая погода. И дождь, и холод, и снег, и ветер. Поле мягкое и жесткое, заледеневшее и мокрое. И мы ходим на футбол то в белых рубашках, то в плащах, а то и в шубах. Терпят игроки, терпят зрители. Терпит и игра – ей ведь лучше всего в ту погоду, которую принято называть футбольной, и все знают, что это значит…

Наверное, уютно будет футболу под крышей, на искусственной синтетической травке, без ветра, в тепле. Но за долгие годы боления мы успели влюбиться решительно во все футбольные пейзажи.

Стадион красив под черепицей зонтов, дождь не в силах разогнать прижавшихся друг к другу людей.

Стадион красив черным вечером, когда он наэлектризован и искрит от блуждающих по рядам вспышек спичек.

В солнечный день над трибунами повисает пронизанный солнцем тревожный синеватый табачный дымок.

Хорошо шагается в толпе, когда держишь общий темп, чувствуя, что тут все до единого в том же нетерпении, что и ты. Ничто так не подгоняет, как вскрик толпы за высокими стенами, если ты опаздываешь.

Приятно бывает иной раз после матча помедлить, посидеть, пока люди разбредутся, и почувствовать отлив волнения.

В холодные осенние вечера на стадион приходят самые надежные, и тогда легче находишь старых добрых знакомых…

Стадионы все разные, и чем больше их видишь, тем больше удивляешься разнообразию простого овала. Когда же матч начинается, все стадионы для тебя на одно лицо, остается одна линия, прямая – от твоих глаз к мячу, и ничего кроме.

Стадион – это не места для сидения.