Совершеннолетие   ::   Тарасов Анатолий Владимирович

Я и сейчас убежден, что этот матч не мог быть выигран только за счет превосходства в технике или верно избранной тактики. Все решало мужество людей, и потому нам заранее казалось важным внушить ребятам както незаметно, ненавязчиво – так, чтобы получилось, будто они сами пришли к этой мысли, что мы не только физически подготовлены лучше, лучше катаемся, овладели техническим мастерством, что наша тактика рациональна и сулит нам победу, но самое главное – нужно было сказать, что мы и более мужественны, хоть там есть Бревер и Боуэнс, экс-профессионалы. Нам нужно было сказать ребятам, что они и сильнее и спокойнее, что они и подраться могут умело, и выдержки вместе с тем им не занимать. Но сказать все это надо было так, чтобы ребята поверили в наши слова, чтобы наши мысли стали их мыслями, убеждениями, чтобы ни у кого не осталось и толики сомнения. Так мог ли это говорить человек со стороны? Человек, знающий хоккей хуже, чем мы, тренеры? Разве поверили бы ему спортсмены? Нет, это могли сказать только те, кто трудится с ними на льду изо дня в день, кто переносит с ними радости и горести, кого вместе со спортсменом и хвалят и ругают.

Бесценность тренерского совета в том и состоит, что хоккеист имеет основание верить каждому слову тренера.

Вот почему я сомневаюсь в необходимости и целесообразности иметь в команде какую-то дополнительную фигуру психолога.

Однако если бы нам, тренерам практикам, кто давнымдавно расстался с учебной аудиторией, читали бы ежегодно, курс психологии, рассказывали о ее новейших достижениях, это было бы, скажем прямо, совсем нелишне.

Тренер… Специалист… Психолог… Учитель… Режиссер…

РЕЖИССЕР, каждый спектакль которого должен, быть по-своему новым. Театральные критики утверждают, что не может быть двух совершенно одинаковых спектаклей. Образ, созданный актером, живет только вместе с ним. Сегодня артист играет так, а завтра уже несколько иначе. Появляются или, напротив, исчезают какие-то черточки или детали образа. Он, этот образ, рождается вновь? в присутствии зрителей – на каждом спектакле.

И игра хоккейной команды в каждом новом матче не может быть повторением той игры, что была показана в предыдущей встрече. Каждый хоккеист, как и актер, что-то прибавляет к своему мастерству, какие-то игровые черточки, детали, навыки.

Но в отличие от театрального режиссера, работа которого над спектаклем к премьере в целом уже заканчивается, хоккейный режиссер – тренер обязан к каждому спектаклю (а наши спектакли – это матчи) готовить какую-то новинку. Иначе просто нельзя. Иначе соперники смогут приладиться к нам, к нашей игре, найти для нее какое-то противоядие…

Тренер… Учитель… Психолог… Режиссер… Специалист…

СПЕЦИАЛИСТ, который обязан постоянно, ежегодно, ежедневно опережать в собственном совершенствовании самых талантливых своих воспитанников. Тех, кому отдаешь себя до конца.

Противоречие, которое невозможно устранить. Чем более успешно вкладываешь ты свои знания и опыт в руки своих младших товарищей, тем сильнее, взрослее, умудреннее становятся они и… тем большего ждут они от тебя. Они верят в тренера, верят, что он знает все. Что он может каждому объяснить, в чем его сила и его слабость. Может каждому помочь отыскать пути к совершенствованию мастерства.

Не просто это и не легко быть все время впереди. В поиске, в раздумьях. Тем более сейчас – в пору совершеннолетия нашего хоккея, когда известно, казалось бы, уже почти все.

И все-таки работа тренера – это счастье.

Потому что ты всегда молод. Всегда в поиске. Всегда в движении.

Потому что радость и счастье, пришедшие к твоему воспитаннику, – это и твоя радость, твое счастье: значит, не зря прошли годы напряженного труда.