Великая мать любви   ::   Лимонов Эдуард

Делать любовь, или печатать на машине. Подозрительнее всех показалось мне "Польское товарищество либеральных профессий! на шестом этаже направо, но я не сумел соединить эти два подозрения. Если "моя девочка" отправилась в польское товарищество, то каким образом это сообщается с ее предполагаемым

проституированием? На типичную большую наглую блондинку - так я себе представлял полек - моя девочка не была похожа. .

* "Комнаты для служанок", - обыкновенно помещаются на самом верхнем этаже под крышей.

В самый пик моей страсти к девочке сверху - утром девятого декабря зазвонил телефон. Телефонный звонок был для меня событием из ряда вон выходящим, посему я не радовался, когда они раздавались, но пугался. Выбравшись из-под теплого одеяла хозяйки, оставив в покое свой член, который я поглаживал, вспоминая "девочку с шевелюрой", я присел на корточки у телефона, шнур был коротким. Я медлил, пытаясь угадать, кто это может быть, возможно, девочка с волосами узнала мой телефон и звонит мне?

Нет, это не была робкая любовь нынешняя, но прошлая страсть моя, бывшая жена звонила из Рима. "Эд! Случилось страшное. Убили Джона Леннона!" Я сделался невероятно зол. Одним махом, сразу же, еще теплый от сна. Накануне я хорошо натопил студию счастливо обнаруженными мною под грудой строительного мусора бревнами, сквозь золу в камине еще просвечивали пурпурные бока их. Даже в такой относительной идиллии она сумела раздражить меня.

"Fuck your Джон Леннон и хитрую японку Йоко Оно. Так ему и надо..."

"Ты что, с цепи сорвался, сумасшедший! Какой-то маньяк застрелил Джона Леннона у ворот дома "Дакота", на углу 72-й и Централ Парка. Очнись, сумасшедший, речь идет о Ленноне... Целое поколение потеряло лидера..."

"Я никогда не любил эту сладкую семейку, Битлз. Жадные рабочие парни, сделавшие кучи денег, меня никогда не умиляли. Тебе они должны быть близки, такие же ханжи, как и ты..." "Слушай, ты совсем охамел", - сказала она там, в Риме. "Я имею право!" - твердо заявил я в Париже.

И она знала, что я имею право. Наша с ней попытка образовать пару опять, после нескольких лет раздельной жизни (там, в Риме, у нее был законный муж!) не удалась. По ее вине. Она опять сдрейфила. Я явился в Париж в конце мая из Нью-Йорка с двумя чемоданами начинать новую жизнь. Мой издатель - Жан-Жак Повэр в очередной раз обанкротился, - остался без издательства, и контракт, который я с ним подписал, оказался недействителен. Я приехал в Париж спасать книгу. Я был готов к промошэн моей книги даже с помощью machine-gun!, как я записал в дневнике того времени. Она приехала в Париж в начале июня, с восьмью чемоданами и гордон сеттером, или сеттер-гордоном, глупейшей собакой в любом случае. Но не начинать новую жизнь со мной, как я воображал, она лишь привезла приличествующее количество нарядов, дабы с блеском прожить еще одно приключение в жизни - она хотела испытать, что такое жизнь в Париже с начинающим писателем. Ее муж? О, он был тактичным графом, он отпускал

8

ее на месяцы одну в Париж и Нью-Йорк, он был тактичен до такой степени, что предупреждал о точной дате и времени своего последующего телефонного звонка в письме!.. Выяснилось, что у нее превратные представления о жизни начинающего писателя. Ей не понравилась моя студия в виде трамвая, только голова студии была освещена, хвост терялся во тьме. Не понравился затхлый запах старых тряпок и мебели мадемуазель Но. Она возненавидела электрический туалет, шумно выкачивающий дерьмо по узкой латунной трубке в широкую канализационную трубу. В туалет этот - чудо французской канализационной техники (с мотором!) нельзя было бросать туалетную бумагу.