А была ли тайна   ::   Купцов Василий

Смолит дед, как паровоз, рядом с постелькой литровая стеклянная банка, полная папиросных окурков. "Беломор" - сладки те папироски, что в юности куревал... Подшивки из старых газет по углам. Облезлый книжный шкаф, потрепанные корешки справочников, учебников, пожелтевших подшивок машинописных текстов.

Сажают меня у постели. Стул - поскрипывает, Старичок - кашляет. Короче - все вот-вот развалится.

Интересно, что одна моя знакомая врачиха утверждает, что легочники живут чуть ли не дольше здоровых, в целом, людей...

Представляют деда по имени-отчеству.

Савелий Афанасьевич. Называюсь, жмем ручки, старичок - еле-еле. У дедка не хватает двух пальцев. Кожа жесткая, другого бы оцарапала!

- Умираю я... - шепчет дед.

- Да почему Вы так решили? - отвечаю вполне искренне. Знаем мы их, старичков, умирать они годами могут!

- Старые люди знают, когда их час приходит, - поучает меня дед.

- Но могут и ошибаться?

- Ну, ошибся, так еще поживу...

Денек-другой... - а у деда-то, оказывается, еще чувство юмора осталось!

- Думаю, еще поживете, Савелий Афанасьевич, коли шутки шуткуете!

- Может и поживу... - дед замолчал.

- Так Вы мне что-то рассказать хотели? - говорю, а сам глазами на кипу бумаг уставился. Ясно - писал дед мемуары на старости лет, сейчас мне их завещать будет. Да что б опубликовал!

- Нет, на бумаги не смотрите, там ничего по этому делу нет! - вдруг оживился дед, - Бумаги заберут, я их нашему отделу завещал...

- А чем Вы занимались? Наукой, как я понимаю?

- Да, и наукой, и консультантом привлекали когда-то... Все мы когда-то, кем-то были! - вздохнул дед и чуть коснулся папиросы, видно на затяжки уже не оставалось сил, - Вот тогда я и узнал тайну...

- Тайну?

- Полвека молчал, никому ни слова. А теперь - чую - умираю, а тайну с собой унести не могу... Те, кто знал - молчали. Или рано ушли...

- Что же за тайна такая?

- Оружие. Страшное. Было у нас в Союзе оружие. Сильнее атомной бомбы... Наверное... Его полвека назад придумали, даже раньше... Но не применили ни разу...

- И что, никто об этом не знает? - я не поверил деду.

- Из нынешних - никто... Даже Хрущев не знал... Ему не доверили... шамкает дед.

Ага, руководитель Советского государства не знал, что у нас какое-то оружие имелось? Ну, дед, на старости лет...

- А кто знал?

- Иосиф Виссарионович только Молотову доверил... Я - знаю! Думаете, если я - научный консультант всего лишь был, так ничего не знал? Я - все знал!

- Значит, было у нас оружие, про которое никто не знал?

- Было. Я видел, все видел вот этими глазами...

- И что?

- Страшно, страшно... Я в сорок девятом тоже на первых испытаниях был. Грохоту от атомной бомбы больше, но вот...

- Что вот? - я вдруг почти поверил старику.

- Страшно... Не для людей это... И не от людей... Нельзя так - души... - дед вдруг сник. Я немного посидел, подождал, пока дочь протирала лицо старца влажной марлей. Мне показалось, что Савелий Афанасьевич без сознания, но он вдруг заговорил, не открывая глаз, - Вы думаете, почему Иосиф Виссарионович не испугался в сорок пятом американской бомбы?

- Ну, хотя бы потому, что их всего три сделали, а следующие - через два года только поспели, - отвечаю.

- Так у них всего три бомбы было? - шамкает старик, - Не знал...

- Никто до последнего времени не знал. А то все думали, чего это они против нас не применили? Добрые, мол, были... Просто нечем было грозить... - я выкладывал все это с таким видом, что никто, мол, не знал, один я. Глупости - я тоже до последнего времени был не в курсе.

- Сталин не боялся потому, что и наше оружие почти готово было. Только другое, совсем другое... Испытали мы его аккурат первого мая сорок пятого. Наши Берлин взяли, а мы, в тот же день - попробовали... Никому и в голову не пришло!

Вот - что-то новенькое.

И что, так никто и не узнал?

- Кому надо было, тот знал. Но давно это было, все умерли...Молотов умер, так и молчал.