Абсолютное счастье   ::   Якименко Константин

Зато вскоре он познакомится с другой (нет, не совсем точно: она познакомится с ним, так правильнее), которая найдёт в нём свой идеал - плевать на душу, всё это глупые выдумки неудачников: идеал в смысле внешних данных, не более. Она - дизайнер интерьеров с именем; поэта она тоже подберёт под интерьер, по форме и цвету, и он займёт место в её комнате среди других предметов мебели. Она - независимая женщина, сделавшая карьеру, а он... кто? Никто, в сущности: на работу он так и не устроится и в конце концов оставит эти никчемные попытки... поэт? Разве что в прошлом: сам не живой более, за несколько месяцев он не родит ни одной новой строчки. И всё же по-своему она будет любить его. Часто выходя вместе в свет, они не раз услышат о том, как подходят друг другу - конечно же, в этом она будет видеть только свою заслугу. Любительница путешествий, она объездит весь мир: Мексика, Индия, Австралия, Центральная Африка - о Европе можно не говорить, там она посетит каждую страну и почти каждый более-менее известный город. Поэт - искренний глупыш, как наивный подросток всюду последует за ней (так захочет она - и разве он может поступить вопреки своему счастью?), получая массу впечатлений, одной пятой которых достаточно, чтобы воплотиться в шедевр. Его жена будет восхищаться местными красотами, а он - неизменно вторить ей; не раз он ощутит безумный телячий восторг - но ни одна из увиденных красот не откликнется в его душе (душе? полноте, о чём это я?) хоть какой-нибудь махонькой, плохонькой рифмой. Они будут вместе долго... так и хочется добавить: долго и счастливо, и умрут в один день! Последнее вряд ли верно - ведь он умрёт здесь и сейчас, - но остальное... да, пусть поэт будет для неё вещью - может, немного более дорогой, чем зеркальный столик или двуспальная кровать в очередных апартаментах ("дорогой" - не то слово: кровать определённо обошлась ей в большую сумму), зато он - вещь незаменимая, выбранная единожды и всегда находящаяся на своём месте: всегда под рукой, всегда готовая помочь и, главное, ни на что не жалующаяся - хотя, как и всякая вещь, постепенно приходит в негодность, но разве бывает иначе? Кажется, со временем эта бизнес-леди полюбит его по-настоящему - или нет: скорее, просто привыкнет... а такая ли уж большая разница? Ведь они правда будут счастливы, он и она... она, разумеется, не настолько, как он - только куда уж ей понять? Счастье и любовь (любовь?) будут переполнять его, о да, но...

Такое странное маленькое "но": поэт - юный старик, вообразивший, что уже открыл для себя смысл жизни и смерти - пришёл ко мне не за счастьем. Да, у него проблемы с рифмами и ритмами - пускай: это техника, которую можно развить и отточить, однако - мысли: сейчас они переполняют его безразмерный мозг, ищут выход и рождают вопросы - вопросы, на которые я не обязан отвечать, но которых не могу не слышать.

Я спрашиваю сам: что ты знаешь о пустоте? - но он молчит, а взгляд снова становится виноватым. И тогда я говорю... повышаю голос - и резко выплёвываю:

- Пошёл вон!

Удивлённый, поэт смотрит: ему не понять, почему тот, кому в силу положения надлежит завлекать людей, вдруг вот так, вроде бы без явных причин, даёт от ворот поворот... Он вспыхивает:

- А если я хочу умереть?!

- Тем более - убирайся, - произношу устало - и тут мы снова встречаемся, а я думаю: лучше бы ты ушёл поскорее, пока у меня не закончился приступ проклятой меланхолии... ну, или как это ещё назвать? И пока я не решил, что ради новой интересной личности в моём собрании могу стерпеть некоторые вещи.

Но я вижу, как поэт гаснет, глядя - не на меня даже - в меня. И, кажется (почему - кажется? так и есть), именно сейчас он узнаёт о жизни что-то, чего не мог знать раньше. Что-то по-настоящему новое; ответ на незаданный вопрос.

Потом я беру его за руку, стаскиваю со стула и волоку к двери; нет, он не сопротивляется - он просто обвис, как мешок тряпья; как бездыханный труп, которым чуть было не стал.