Альмарик   ::   Говард Роберт Ирвин

Если бы она не выковала из меня существо из стали и дубленой кожи, я ни за что не смог бы уцелеть в кровавой схватке, которая называется жизнью на этой планете.

С ощущением собственной силы ко мне постепенно вернулась и уверенность. Я крепко стоял на ногах и уже с некоторым презрением поглядывал на своих соседей – жестоких, но неразумных тварей. Я больше не убегал, сломя голову, от одинокого бабуина. Наоборот, с этими зверюгами у меня была настоящая война, будто основанная на кровной вражде. Я относился к ним так, как к людям-врагам на Земле. Ведь они поедали те самые орехи, которые я ел сам.

Очень скоро бабуины перестали преследовать меня, загоняя в мое убежище. Настал день, когда я один на один встретился с вожаком их стаи. Косматая тварь выскочила на меня из-за кустов, сверкая полными ненависти глазами. Отступать было поздно, и, увернувшись от нацеливавшихся разорвать мое горло рук, я вонзил кинжал в самое сердце противника.

Но частенько в долину заглядывали и другие звери, встречаться с которыми я не хотел бы ни при каких обстоятельствах: гиены, саблезубые леопарды – больше и тяжелее, чем земные тигры, и к тому же более кровожадные; огромные, похожие на лося звери с крокодильими челюстями; гигантские вепри, покрытые толстым слоем свалявшейся щетины, которую, казалось, было бы не пробить и самому острому мечу. Встречались и другие чудовища, появлявшиеся только по ночам; их мне рассмотреть подробно не удалось. В основном они двигались почти бесшумно, лишь изредка издавая низкий вой или глухое уханье. Неизвестное всегда пугает, поэтому ночные чудовища казались мне более огромными и опасными, чем те, с которыми я встречался при свете дня.

Я помню, как однажды проснулся в своем убежище на скале от ощущения того, что ночь погрузилась в напряженную тишину. Луна уже зашла, и долина лежала в полной темноте. Ни вопли бабуинов, ни похоронный вой гиен не нарушали зловещее молчание. По долине двигалось что-то. Я слышал лишь шелестение травы, отмечавшее движение какого-то огромного тела, но в темноте перед моими глазами прошла лишь неясная гигантская тень – нечто, неестественно большее в длину, чем в ширину. Это неизвестное существо скрылось за скальной грядой, и через несколько минут словно вздох облегчения пронесся над долиной. Ночь снова наполнилась привычными звуками, и я уснул, неясно осознавая, что лишь случай спас меня и многих обитателей долины от неведомого и наверняка опасного чудовища.

Я уже рассказывал, что соперничал с бабуинами в поисках съедобных орехов. Вскоре мне пришлось покинуть долину, чтобы найти пропитание. Я забирался на вершины холмов и спускался по их склонам, перелезал через скалы и пересекал ущелья. Об этих неделях я расскажу очень коротко. Я голодал и объедался до отвала, убегал от хищников и защищал свою жизнь в кровавых схватках, – в общем, я жил обычной, полной опасностей жизнью странствующего дикаря.

Я был один, без себе подобных, без книг, одежды, без всего, что составляет цивилизованную жизнь. С точки зрения так называемого культурного человека, моя жизнь была жалким прозябанием. Но я так не считаю. Я самореализовывался в этом существовании, рос и совершенствовался. Я уверен, что истинная сущность человеческой жизни – это борьба против враждебных сил природы, а все остальное – лишь иллюзии, не имеющие реального значения.

Мою жизнь наполняли события и приключения, заставляющие работать с полной отдачей мозг и тело. Просыпаясь утром, я знал, что увижу закат только благодаря собственной силе, выносливости и храбрости. Я научился понимать каждый шорох, каждую тень, каждый след. Со всех сторон мне грозила смерть – в тысячах проявлений. Даже во сне я не мог ослабить бдительность.