Аларика   ::   Шнейдер Наталья

Должен уснуть — от него крепко разило хмельным. Тем более, что бояться ему нечего — я не умею открывать замки с помощью магии. Да даже если бы и умела — недалеко бы ушла.

Словно услышав мои мысли, сторож захрапел. Сейчас чуть-чуть подожду…

Человек пошевелился, что-то звякнуло. Связка ключей на поясе. «Возьми ключ, портал я открою». Как в плохой балладе — уснувший стражник, явление высших сил. Осталось только дождаться героя на белом коне… в саване и с косой. Даже если я смогу тихо стащить ключи — стражник проснется от скрипа замка и мало не покажется. Хотя трудно представить, что может быть еще хуже, чем было.

Я бездумно накрутила тесемку на палец. Так же машинально дернула. Шнур натянулся с едва слышным звоном. Я вздрогнула. Если… Откуда-то из глубин души, мешаясь со страхом поползла ненависть. Дома я не успела сделать ничего.

Руки словно сами протянули веревку сквозь решетку. Накинули на шею спящего. В голове было пусто — как будто не я, а кто-то другой резко дернул удавку, уперевшись коленом в чужую спину. Сторож захрипел. У меня перехватило дыхание. Совсем забыла, как подобные вещи действуют на таких, как я. Мужчина рвался и дергался, а я тянула шнурок изо всех сил, повиснув на нем всей тяжестью, думая только об одном — если шнур лопнет, все, что случилось до сих пор, покажется мне раем. Или если я просто не удержу удавку — он силен, а я… Стражник все же затих. Я вздохнула с усилием, словно заново учась дышать. Да, все правильно, именно по возможности чувствовать чужую боль узнают целителя. И дару все равно, что для того, чтобы выжить приходится убивать.

Теперь снять ключ. Дверь открылась с жутким скрежетом. Я успела снять нож с пояса мертвого стражника, когда из-за угла вышел еще один. А дальше все было как в тумане — тяжелый нож в руках, боль — моя и чужая, темные коридоры, кровь… Наконец, перед глазами появился портал, появившийся из ниоткуда, и я шагнула в эту черную дыру с бесформенными краями, не слишком задумываясь, куда она может привести.

На помосте посреди пышно убранного зала покоилось тело. Обезображенное язвами лицо было совершенно неузнаваемым. Богатая одежда. Меч в сложенных на груди руках. На волосах — тяжелый, усеянный камнями венец. Вопреки обычному, вокруг не было толп пришедших проститься — никого не пустили, убоявшись, что неведомая хворь вырвется из дворца и пойдет по стране. Не было даже стражи у ложа — лишь двое в дверях, и человек, сидящий у изголовья.

Грохнула о стену с силой распахнутая дверь, по каменному полу застучали каблуки. Вошедшую женщину можно было бы назвать прекрасной, если бы не надменная ярость на лице, с которого тщательно наложенный морок убрал все признаки возраста.

— Ты не явился на чтение завещания.

Мужчина не удостоил ее и поворота головы:

— Я знаю его содержание и без того.

— Разумеется. Ведь это ты его диктовал.

— Нет. Диктовал король. Писал законник — тот же, что сегодня читал завещание. Подписи — короля, писавшего, моя, еще четырех свидетелей — хотя хватило бы и двух. Все по закону.

— Свидетелей, — фыркнула она. — Четыре стражника. Сколько веса в их свидетельстве?

— Риа, дворцовая стража — дворяне. Ты готова усомниться в их чести? — человек по-прежнему не смотрел на собеседницу. Казалось, его вообще не занимало ничего, кроме тела на помосте.

Женщина обошла сидящего, уставилась на него сверху вниз.

— Я знаю, что любой из них по твоему слову пожертвует не только честью — жизнью. Чем ты их приворожил, Тарилл? Впрочем, совет все равно не допустит…

— Совет? — тот, кого назвали Тариллом, наконец соизволил оторваться от созерцания трупа. Очень неприятно улыбнулся. — Совет не скажет ни слова против.