Гончаров и убийца в поезде   ::   Петров Михаил

- Но это же...

- Долларов.

Я присвистнул, с трудом переводя на рублевый курс.

- Это же...

- Да, сто двадцать "лимонов".

- Зачем?

- Какая тебе разница? Один хрен, найдешь или не найдешь, так тебя... - Он резанул по горлу. - Как Лину... Сматывайся. Нет, погоди, ведь ты можешь в ментовке подтвердить, что убил не я. Стой, стой, парень! Ты мне еще сгодишься!

- Дурак ты, Леха. Я - твой шанс. Но только когда на свободе. Если найду ты на коне. В изоляторе с тобой вместе ценности не представляю. Пошли жахнем по сто.

Я пропустил его вперед, а когда проходил через гармошку вагонного сцепа, в дыру сбоку пристроил свой кейс. Не знаю почему, сработало шестое чувство.

- Рассказывай все, что знаешь, - потребовал я, садясь за свободный столик.

- Ну, рассказывать особо нечего. Закупаем мы змеиный яд в Туркмении, Узбекистане, Таджикистане, а потом перепродаем. И вся премудрость.

- У кого и кому?

- Прямо на месте, в подпольных серпентариях, ну, маленьких таких змеепитомниках. А кому продавали, я и сам толком не знаю. Сдается мне, за рубеж змеиный яд уходил. На разнице и жировали.

- На какой разнице?

- Между ценой закупочной и ценой продажной. Небезбедно, между прочим, жили. Когда я этим заниматься стал, семья хоть вздохнула немного. Жена у меня инвалид, не работает, ну и дочка. А я в музыкальной школе теорию музыки преподавал, кому она теперь нужна? Вот так.

- Откуда вы с ней ехали?

- Из Москвы.

- А почему сели в Н-ске?

- Лина так всегда делала: билеты покупала беспересадочные, прямо до места или до дальней станции, но садились мы в свой вагон не в Москве, а подальше, на всякий случай.

Рассказчик с трудом приходил в себя:

- Всегда все было нормально...

- Давай адреса змеепитомников и московские, вашей банды.

- Да никакая это не банда, нормальные ребята...

- Которые из-за ста "лимонов" замочили Лину и, вероятно, замочат тебя.

Алексей затих, высосал водку и неуверенно предположил:

- Это не они.

- А кто? - спросил я и почему-то вспомнил поддиванную свою попутчицу.

- Не знаю. Есть в Москве, кроме нашей, еще одна группа, тоже по этому профилю работает...

- Адрес, имена?

- Адрес не знаю. У наших спросить можно. А вот одного из их шефов зовут Львом Семеновичем. И еще какой-то Карп - не то фамилия, не то кличка.

- Давай адреса дружков-подельников.

- Открутят они тебе тыкву. - Алексей усмехнулся. - Записывай.

Назвав адрес, он поинтересовался:

- Ты что же, все им расскажешь? Не боишься?

- Пока не знаю. Посмотрю. Где змеепитомники? Куда вы ехали сейчас?

- В Узбекистан. В пятидесяти километрах от Шеробада кишлак Рохат. Есть там такой Акрам, но... Слушай, а ты не сдашь ли ментам всю нашу компанию? Нет, Иван, не надо суетиться. Толком ты не поможешь, только волну нагонишь.

- Брось!

- Бросаю. Считай, ничего тебе не говорил.

Поезд замедлял ход, и я подхватился.

- Где кейс, черт возьми? В тамбуре ведь припрятал.

Не дав телохранителю опомниться, я выскочил из ресторана, дергая и захлопывая двери вагонов, рванул в конец состава, ожидая, пока поезд хоть немного замедлит ход. В одиннадцатом или двенадцатом вагоне я понял: можно прыгать. Открыл дверь, опустил подножку тамбура и в свете проплывающих фонарей кубарем скатился под насыпь, обдирая о щебень ладони и одежду.

Это оказался всего лишь разъезд, слева по ходу поезда, а от меня через насыпь, и там виднелась какая-то будочка. В ней было темно, но на всякий случай я миновал ее со всеми предосторожностями, огибая фонари. Километрах в пяти виднелись огни большой станции. До рассвета оставалось часа три. Подгоняемый ночной свежестью, я довольно бодро запрыгал по шпалам.

И все-таки сегодня я перебрал. Уже через полчаса появились одышка и тошнота, а станционные огни не придвинулись ни на йоту. Подвел глазомер.