Антология Миры Подземья   ::   Энтони Марк

“Как насчет того, что вы все останетесь ни с чем?”

Кобольды замерли, уставившись на дроу в удивлении и ужасе, из окровавленных пальцев вываливались клочья одежды и украшения. И, все как один, они панически завопили, сбившись в единую кучу, пытаясь спрятаться друг за друга, укрыться от кошмара, представшего перед ними. Ничего в Подземье так не боялись кобольды, как дроу. Тому были причины.

Одной рукой Зак выхватил адамантиновый меч, другая сдернула с пояса бич. Почти лениво он махнул рукой. Бич ударил черной змеей, сбив с ног ближайшего кобольда. За бичом метнулся клинок. Как умирающее насекомое, кобольд мгновение трепыхался на острие. Затем Зак отбросил его в сторону и повернулся к следующему. Кобольды как сладости — невозможно ограничится одним.

Ухмылка Закнафейна стала шире, когда он прорубался сквозь визжащий клубок. Он был стройным и тонким, как и все эльфы, но тело его было столь же отточенным и готовым к бою, как и его меч. В городе воинов, Закнафейн знал, что он один из лучших. Гордость тут не при чем. Это был просто факт.

Еще один кобольд затих на острие, сияние жизни медленно угасало в его глазах, и наконец они стали холодными и тусклыми как камень. В то время, как одна рука освобождала клинок, другая выбросила бич. Гибкая кожа обвилась вокруг шеи бегущего кобольда, остановив его. Он схватился было за горло, пальцы беспомощно царапали кнут. Зак привычно потянул бич, ломая шею.

Возбуждение зажглось в его груди. Закнафейн жил около четырех столетий, и почти все эти годы он провел, совершенствуя свое воинское искусство. Это было его призвание. Это было то, для чего он рожден.

Зак легко танцевал в толпе бьющихся в истерике кобольдов, впав в транс избиения. Убивая подобных злобных тварей, он ощущал ясность, которую не мог почувствовать иначе. В отличие от всего остального в запутанном и жестоком мире темных эльфов, это было ему понятно. В Мензоберранзане вся жизнь строилась вокруг положения в обществе. Все благородные Дома города были вовлечены в бесконечную игру интриг, союзов и предательств. Все средства служили одной цели: добиться благоволения темной богини Лолт. Получившие благословение Паучьей Королевы могли рассчитывать на могущество и богатство; вызвавших ее недовольство ждала смерть. По мнению Зака карабкаться по Лестнице Лолт было бесполезным занятием. Ни одна семья не оставалась в ее фаворе бесконечно. Все были обречены со временем пасть. Он не желал принимать участие в этой бессмысленной игре. Интриги, обман, заговоры — были ему безразличны. Но вот это — еще один кобольд с криком умер под ударом клинка — это он понимал. Зак прищурился.

Маленькая пещера замерла в тишине, нарушавшейся только жалобным повизгиванием единственного оставшегося кобольда, распростершегося перед ним. Все остальные были мертвы. Зак занес адамантитовый меч, собираясь закончить начатое, кровь его горела радостью.

И тут он увидел. Свисая с серебристой нити в пяти шагах от него, он наблюдал за ним своими глазами, похожими на черные, многогранные драгоценные камни. Паук.

Меч остановил свой спуск. Зак смотрел на арахнида. Простой каменный паук, спокойно уместился бы в его ладони. Но все пауки посвящены Лолт. И все они ее слуги. Привкус отвращения металлом растекся по его языку. Он убивал кобольдов ради себя, чтобы пригасить собственную жажду. Но ведь это служило и Лолт, не так ли? Кобольды были врагами дроу, ее детей. И их смерти только радуют ее.

Губы его скривились, улыбка сменилась гримасой ненависти. Он отвернулся от последнего кобольда, и тот удивленно пискнул, подумав, что каким-то образом избежал неминуемой смерти. Не глядя Зак ткнул мечем назад, оборвав глупую надежду существа, заставив его замолчать. Но в этом не было удовольствия. Теперь не было. Он смотрел на паука, щупал рукоять бича и понимал, что может раздавить его в мгновение ока. Но даже он не смел причинить вред посланцу Лолт.