Горький привкус победы   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Наконец возникла первая радостная физиономия:

— Мужики! Что это было?

— Собственно, это была Ариадна. — Приемщик пожал плечами. — Странно, что она здесь, а не на Рублевке.

— Галаева? — Клиент все еще похихикивал, но уже соображал. — То-то я гляжу мордашка знакомая. На фитнес приехала наверняка. Форму поддерживает на каникулах. Тут отличный спортивный комплекс «Агидель» рядом. На Живописной.

Усатый мастер молча кивнул, соглашаясь…

Время в наш век всюду летит стремительно. А в России еще вдвое быстрей.

И события, еще вчера считавшиеся значимыми, стираются, замещаются новыми, кажущимися поначалу еще более важными. Через год, вытесненные новыми яркими впечатлениями, они превратятся в смутные воспоминания. Через три о былых судьбоносных свершениях едва вспомнят лишь те, для кого они были действительно вопросом жизни и смерти. А через десять о них забудут практически все.

Тогда, за несколько лет до конца прошлого века, страна жила обычной бурной жизнью. Создавались и разорялись предприятия и компании, музыканты сочиняли бессмертные шлягеры-однодневки, спортсмены устанавливали никому не нужные и назавтра же превзойденные высшие достижения.

Вселенная бурлила по-взрослому: начинались войны и устанавливался недолгий мир, неслись ураганы, тряслась земля. Ученые делали фундаментальные открытия. Политики врали своим избирателям. Церковники молились своим богам.

Прибрав к рукам руководство Аэрофлота, не забытый, а, наоборот, тогда еще всем известный олигарх Дубовицкий приступил к приватизации его прибылей. Для этого он придумал швейцарскую финансовую компанию «Анклав», выполнявшую функции зарубежного казначейского центра крупнейшего авиаперевозчика России.

В те годы Аэрофлот был сытной кормушкой, из которой не брал только ленивый. Авиакомпания имела сотни счетов в иностранных банках, через которые многочисленные представительства Аэрофлота вели финансовую деятельность компании за рубежом.

В задачу «Анклава» входила централизация этих операций в одном финансовом центре за пределами России. Создание такой структуры за рубежом казалось разумной идеей: при эффективном управлении казначейский центр мог увеличить прибыль российской авиакомпании на миллионы долларов. Но вся финансовая деятельность «Анклава» держалась в строгом секрете. Потому что, в отличие от других подобных организаций, обслуживавших международные корпорации, казначейский центр Аэрофлота не принадлежал авиакомпании; он был собственностью Бориса Дубовицкого и его партнера по ЛогоВАЗу Николая Слышкова. Понятно, в чьи карманы потекла «прибыль Аэрофлота».

Партнеры, дай им волю, с удовольствием заглянули бы и в неисчерпаемые недра родной страны, но государство пока пыталось хранить свои запасы. Нувориши вынуждены были довольствоваться тем, что лежало на поверхности и летало над ней.

Сборная России по футболу на равных в тот год сражалась с итальянцами за выход в финал чемпионата мира. Кто мог представить, что этот результат надолго останется ориентиром для последующих поколений спортсменов?

Горьковский автозавод начал выпуск модернизированной «Волги»-«десятки», началась сборка первых «Газелей» с дизелем «Steyer», было подписано соглашение с концерном «Фиат» о создании совместного предприятия «Нижегородмоторс». Кто-нибудь помнит о таком?

А в столице, в Чистом переулке, в небольшом особняке под номером четыре, коротая ночные часы, гоняли чаи двое.

— Слышь, Михалыч! Как думаешь, Масуд скоро Кабул возьмет?

— Не, не возьмет, — шумно отхлебнул из кружки Михаил Михайлович Виноградов, пожилой сержант вневедомственной охраны, доставшийся в напарники Григорию.

— Почему? Асмар уже взяли. До Кабула — рукой подать.