Арсик   ::   Житинский Александр

Его изображение удерживается в системе бесконечно долго, благодаря форме и расположению зеркал. Оно как бы циркулирует в системе в виде отражений, даже когда самого объекта уже нет. Арсик нашел способ удерживать отражение в зеркалах после снятия оригинала! В системе существовали две особые точки: точка ввода оригинала и точка вывода изображения. Конечно, Арсик предложил только принцип, требовалось рассчитать детально форму зеркал, их расположение и координаты особых точек. Но идея была великолепная.

— К каналам связи это не имеет отношения, — извиняющимся тоном сказал Арсик.

— Все равно здорово! — сказал я. — Рассчитай только все до конца.

— Ой, Геша, не хочется! — взмолился Арсик. — Там же все понятно. Расчет не требует квалификации, — шепотом добавил он и показал глазами на Игнатия Семеновича.

— Черт с тобой! — буркнул я и позвал к столу старика. Игнатий Семенович долго и недоверчиво изучал схему

Арсика. По-моему, он прикидывал в уме, потянет ли он расчет.

— У американцев ничего похожего я не встречал, — сказал он наконец. — Может быть, посмотреть у японцев? Нужно заказать переводы.

— Нет этого у японцев, — сказал я. — Вы же видите. Если бы такой элемент был, все бы о нем знали…

— Да, это, пожалуй, открытие, — с достоинством признал Игнатий Семенович. — Но как быть с авторством? Если я выполню основополагающие расчеты…

— Впишем всех, — сказал Арсик. — Гешу, вас и меня.

— Я согласен, — сказал Игнатий Семенович.

— Когда будем патентовать, решим этот вопрос, — сказал я. — Во всяком случае, я этим заниматься не намерен, следовательно, никакого моего авторства в работе не будет.

Игнатий Семенович пожал плечами и вернулся на свое место с листками Арсика. Я был вне себя от злости. Только сейчас я понял, как удружил мне профессор Галилеев, подсунув старика. Игнатий Семенович был рекомендован как автор сорока статей и обладатель семи авторских свидетельств. Все эти работы были коллективными Между прочим, фамилия Игнатия Семеновича была Арнаутов. Это обстоятельство позволяло ему, как правило, стоять первым в списке авторов. Тоже немаловажно, поскольку при ссылках на статьи обычно пишут: «В работе Арнаутова и др. с убедительностью показано…» И так далее.

Следовательно, Арсик со своей красивой и остроумной идеей попал в разряд «др.». «Ну нет! — подумал я. — Арсик будет стоять первым, чего бы мне это ни стоило».

Таким образом, Арсик откупился от меня идеей, и я позволил ему заниматься чем он хочет. Бог с ним! Если он хотя бы раз в полгода будет выдавать нечто подобное, его присутствие в лаборатории себя оправдает. Лишь бы он не очень мешал своими разговорами о любви и непонятными шутками. Они расхолаживают коллектив.

Вскоре я уехал в командировку. Все были при деле. Игнатий Семенович раздобыл настольную вычислительную машину и рассчитывал элемент Арсика, сам Арсик возился с установкой, а лаборантки заканчивали мою схему. В лаборатории царил приятный моему сердцу порядок. Я уехал с легкой душой, выступил на конференции и вернулся через три дня.

Когда я пришел в лабораторию, я сразу почувствовал что-то неладное. Было какое-то напряжение в воздухе. Все сидели на тех же местах, будто я и не уезжал, так же тыкал в клавиши машины Игнатий Семенович, но что-то уже произошло. Катя поздоровалась со мной не так, как обычно. Она взмахнула своими ресницами, опустила глаза и пробормотала: «Здравствуйте, Геннадий Васильевич…» А Шурочка тревожно на нее взглянула. Обычно Катя здоровалась сухо, одним кивком. Арсик приветственно помахал мне рукой. Другая его рука, левая, лежала на установке и была обтянута у запястья тонкой ленточкой фольги, от которой тянулся провод к коммутирующему устройству.