Аве, Цезарь :: Горло Анатолий Иванович
Страница: 2 из 75 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕВесеннее... 22.05.10 - 21:56 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Не гнушаясь ничем, чтобы привлечь к себе внимание публики, насаждая культ насилия, уничтожая человеческое в человеке, буржуазное искусство неизбежно приходит к самоуничтожению: такова судьба гураррского телевидения («Аве, Цезарь»).
Проза А. Горло — это рисунок углем, черно-белая графика, политическая карикатура. Лишенные индивидуальности стереотипные персонажи скорее напоминают теки, зловещие либо водевильные. Поэтому так трудно распознать затесавшегося среди них робота («Букет Средневековья») либо затерявшегося среди роботов человека («Зеленые листья»). Но даже в этом царстве теней, в этом «одномерном мире» неистребимо человеческое начало: рискуя жизнью, вступает в схватку с неуловимым Цезарем детектив Крус; не желая дальше служить обману, погибает наследный жрец Конио («Зеленые листья»); несмотря на то, что его приникают за сумасшедшего, продолжает творить во имя будущего Юл I Геркрафт («Дельфийский синдром»), ради сохранения прошлого — пусть и не во всем безупречного, но нашего, человеческого! — отправляются в глубину веков трансвременные инспекторы («Букет Средневековья»), бросает вызов религиозному мракобесию пропагандист «алкинематографа» Фридрих Пфапф («Лет за триста до братьев Люмьер»)… Необычна и, следует заметить, рискованна архитектоника произведений А. Горло; в их основу положена «саморазрушающаяся» структура: пародийность стиля снижает, а порой и уничтожает возникшее было ощущение трагизма происходящего, но тотчас же вновь звучит драматическая интонация, заставляющая усомниться: а пародия ли это? Сквозь гротескные маски персонажей явственно проступят авторская тревога за завтрашний день человечества и вместе с тем авторская вера в силу человеческого разума, способного оградить мир от нашествия новоявленных цезарей. Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…» Анатолий Петрик ПРОЛОГ I Над Барсовым ущельем низко стелился густой оранжевый туман, настоянный на гниющих винных ягодах, перезрелом шафране, истекающих соком гранатах, медовых плодах баньяна. Ошалевшие твари бессмысленно блуждали в этом клубящемся дурмане ибо лежали пластом, высунув языки, по которым не спеша сновали коричневые термиты. Заметив в кустах рыжеватую спину каракала, пара тучных цесарок с трудом оторвалась от земли. Птицы сделали небольшой круг и вернулись на место, убедившись, что хищнику сейчас не до них: каракал лежал на боку, выпучив налитые кровью лаза, и с его клыков свисали хлопья янтарной пены. Даже у высокогорного козла, самого выносливого представителя здешней фауны, в прыжке вдруг закружилась его козлиная голова и он, не дотянувшись до гранитного выступа, на который рассчитывал опуститься, рухнул вниз и врезался в заросли буквально в двух шагах от лежавших там Ирасека и Евы. Испуганно вскрикнув, Ева вскочила на ноги, но тут же бессильно повалилась обратно, в объятия юноши. Ирасек покосился на неподвижное тело козла, прикинул взглядом высоту, с которой он упал: — Он встанет, Ева. Отлежится и встанет. — А если бы он свалился на нас? — Ему бы не было так больно. — Тебе смешно, а я до сих пор дрожу. — Разве отец не говорил, что нам нечего бояться? — Мне все равно страшно, Ирасек. — Туман, — целуя ее, сказал он. — Все дело в тумане, Ева. Когда вокруг ничего не видно, все кажется неожиданным и страшным, даже безобидный козел. — Мне все чудится, что мы не одни, Ирасек, что кто-то следит за нами. Даже ночью я просыпаюсь от этого взгляда… — Это же Материнское око, Ева! — юноша провел рукой по ее слипшимся волосам. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|