Аз победиши или Между землёй и небом - война   ::   Стульник Сергей

Набил мешок провизией, которую приволок раненый Фредди, проверил снаряжение, смазал хорошенько братов пулемет и свой штуцер свежим маслом, обвешался подсумками и лентами, закинул за плечи мешок и был таков. Прошли те времена, когда в Городе могли выжить даже одиночки. Теперь подобные соло обречены - в течении нескольких суток попадутся в лапы тварей.

Первые три дня Вилли фартило. Шел ночами, а на день отыскивал укромные местечки, дремал, коротал время, и никто его не нашел. На исходе четвертой ночи, подыскивая убежище в дряхлых переходах заброшенной подземки, на какой-то станции, где не пахло крысами, иначе б Вилли ни в жисть не сунулся под землю, наткнулся она на патруль гонок. Только и успел подумать: "Нарвался, блин!!!". Их было штук пять, а Вилли тогда от роду не исполнилось еще и четырнадцати годов... Да и - на скудной синтетпище особым силачом не заделаешься, как ни старайся и как бы ни хотелось.

Повязали, словом, они Вилли как сопляка последнего; а стыдно. Не успел он совершить ничего героического, аж ничегошеньки не успел, для того, чтобы вырваться и дать деру!.. Жирные попались, ка-ак навалились, обволокли, не двинешься. Едва не задохся под ними, тварями вонючими.

Несли его долго. Потом в кар посадили, это уже на поверхности, и повезли; одна из патрульных все щипала Вилли за щеку, больно так, сука, щипала, и все в одно и то же место, и ржала во всю глотку, сверкая отличными зубами, таких Вилли никогда ни у кого и не видывал до сих пор, у всех существ, с которыми он сталкивался в жизни своей до того, как в ноночьи лапы угодить, зубы были гнилые, а то и вовсе их не было, зубов-то... Вилли сначала молчал, терпел, а потом укусил ее за руку, когда она потянулась, чтобы в очередной раз ущипнуть его щеку, и выразил свое мнение по поводу ее ноночьей нелюдской сущности. Нонка дискутировать не пожелала, въехала Вилли прикладом по черепушке, и Вилли, понятное дело, надолго отключился. Когда оклемался, уже приехали. Вилли кинули в кабину лифта как мешок с тряпьем, и повезли наверх. Лифт, зар-раза, скрипел как буйный сумасшедший зубами в припадке гнева, и у Вилли от этого скрипа, от этой тряски, аж у самого зубы разнылись. Он сплюнул под ноги той самой нонки, которая его щипала, и еще раз высказал ей все, что думает о ней. О сущности, и конечно, о происхождении, ну и, само собой, о нечеловечности ее природы. Нонка без лишних слов влепила ему затрещину в ответ, такую зверскую затрещину, что Вилли приложился лбом об стенку кабины, но мерзкой твари показалось, видно, мало, и она пребольно звезданула пленника в копчик металлическим наколенником. Адский удар. Вилли его никогда не забудет... Определенно, у него с этой нонкой с самого начала, с первых минут знакомства, установились взаимные неравнодушные отношения.

Вилли полежал на загаженном, заплеванном полу кабины лифта, подумал, рассматривая эту небезынтересную информацию с разных сторон, решил, что ноночья страсть - не самая великая драгоценность в мире, и когда лифт наконец остановился на верхотуре, а Вилли принялись выволакивать из кабины, пленник, недолго думая, движимый и побуждаемый исключительно страстным желанием выразить еще раз свои чувства к ней, боднул наклонившуюся нонку в морду. Лбом врезал - прямо в рожу ей, в нос - как в центр мишени!..

Кровища из расквашенного носа брызнула струей отменной, и заляпала все, что только можно было заляпать. После этого Вилли только успел почувствовать, что выражение горячей симпатии, испытываемой им к этой нонке, удалось на славу; больше Вилли ничего не успел почувствовать... На него обрушилась ответная реакция - нонка, падла, в долгу не осталась!..