БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН   ::   Гиршгорн Вениамин

* * *



Во втором часу ночи, когда еще сон не выбил из рук сторожей надоедливые колотушки, когда над городским прудом всплескивались смех, визг и песни с последних лодок и опустевший бульвар был захвачен приютившимися по темным местам томными парочками, на постель Романа осторожно, с опаской, поводя огромными пустыми глазами, припадая прозрачным тяжелым брюхом к одеялу – на постель Романа – взошла вошь.

В седьмой раз наглое чудовище взбиралось на постель Романа, начиная жестокую тифозную ночь. Это становилось нестерпимым. Надо было раз и навсегда… Надо было покончить… Покончить, покончить… Надо было, наконец, покончить…

Роман подобрал под себя ноги, съежился и, упираясь в подушку неверными руками, сел. Пустые огромные глаза следили за ним, и Роман понял, что это случится сейчас. И когда вошь, протянув волосатые лапы, пошла на него, припадая тяжелым брюхом к одеялу, Роман встал; он поднял босую ногу и последним отчаянным усилием придавил отвратительную скользкую спину врага.

Расколовшись надвое, выпав из бреда, вошь открыла Роману внезапный темный провал, и Роман, цепляясь за края кровати, сорвался вниз, с высоты 41° в прохладную и освежающую пустоту.

Человек в белом сказал:

– Ну, теперь хорошо… Выживет.

В больнице Роман познакомился с главным инженером одного из уральских заводов, и тот уговорил его остаться работать на Урале. Это представлялось лучшим выходом – Роман был без денег и, главное, без социального положения.

Романа смешила мысль о том, что он, помещик, бездельник, рантье – и владычинская орловская усадьба осталась стоять без хозяина до того времени, пока не пришли бородатые мужики с энергичным, горластым фронтовиком во главе и, вызвав управителя, доложили тому, что «общество, значит, господские поля решило поделить, потому как земля – наша, и протчее…».

И 10 июня 1918 года в городе Екатеринбурге (ныне Свердловск) в доме № 9 по улице Гоголя у Гиршгорна снял комнату техник Верх-Исетского завода Роман Владычин.



4



31 мая 1918 года Челябинск был внезапно захвачен чехами.

Сначала не поняли как и почему. На самом деле, трудно было уяснить, почему из чешских эшелонов, ожидавших третьих звонков для отправления дальше на Восток, повыскакивали вдруг солдаты, прошли в комендатуру станции и арестовали всех там находившихся. Так же просто небольшими отрядами в городе были захвачены казармы, и никто сразу не понял, зачем это все. К вечеру появились приказы:



«Ко всем честным гражданам:

Наши доблестные друзья – чехо-словаки… иго комиссаров… взяв в руки оружие… Все на фронт…»



На Екатеринбург! На Екатеринбург! Ближе к Москве… Колокольный звон сорока сороков, салюты, благословение народа… И бело-зеленые сибирские освободители повалили на север.

Вперед! Вперед! Вперед! Впереди – Екатеринбург. В Екатеринбурге есть дом на углу Вознесенского проспекта и переулка того же названия… Ипатьевский двухэтажный дом принадлежал Ипатьеву, екатеринбургскому подрядчику, и теперь в этом доме, окруженном высоким, наспех сколоченным дощатым забором, будками часовых-красноармейцев, заточен самодержец всея Руси, его императорское величество государь император Николай II. Вперед, солдаты! Вперед, на Екатеринбург! Этот дом должен стать вторым Ипатьевским монастырем. Вперед, солдаты. Не обращайте внимания на каламбуры истории – вперед на Екатеринбург.

Пусть смяты красные. Пусть пали Кыштым и Касли, пусть из Уфалея, через оставляемый Екатеринбург, промчались последние отряды дальше на север, пусть это тяжелая неизбежность, но отступавшие обещали:

«Мы скоро вернемся-а!…»

И они вернулись через год.

И постановление о расстреле Николая Романова и его семьи, и несколько револьверных выстрелов, заглушённых шумом автомобильного мотора, – разве это не слишком запоздалое эхо залпов 9 января и Ленской бойни?

И.