Башня страха   ::   Кук Глен

Аарон с Ногахом вместе навалились на металлическую крышку. Она не поддавалась… еще… еще… наконец-то… есть!

Крышка чуть сдвинулась — и Ногах тут же одним мощным ударом отбросил ее и выскочил на крышу. Как будто и не уставал вовсе, как будто не было этого изнурительного подъема.

Ноги Ногаха еще не скрылись из виду, а Аарон уже последовал за ним.

Ногах бросился на свалившегося с люка похитителя детей. И тот достойно встретил врага.

Ну и силища у этого разбойника, подивился Аарон. Беспомощный, израненный, он нанес здоровенному дартарину молниеносный удар, отбросивший того на парапет.

Аарон потом не мог поверить, что оказался способен совершить такое и даже получить от этого некоторое удовольствие — что было силы он пнул бандита ногой в голову.

Потом, когда в люке показалась голова Меджаха, он повернулся к сыну и Чаровнице.

Ариф внимательно смотрел на отца. Но нет, то был не Ариф. То было таинственное, мрачное, опасное и злобное существо. Враг. Аарон окаменел, отказываясь верить своим глазам.

Меджах кинулся на Чаровницу с ножом. Она сделала едва уловимое движение. Нож в руке дартарина загорелся и зашипел под падавшими на него дождевыми каплями. Меджах вскрикнул, отбросил оружие и упал прямо на женщину, чуть не сбив ее с ног. В руке Чаровницы блеснул стальной клинок, но она успела нанести только один слабый удар. Аарон опомнился и случайно успел перехватить ее запястье. Выбравшийся из люка Махдах набросился на колдунью сзади. Теперь она была зажата в тисках между ним и Аароном.

Аарон оглянулся на Арифа. Темное существо по-прежнему владело его сыном, но какая-то неуверенность появилась в нем. Это невозможно было описать. Точно… точно настоящий маленький Ариф глядел из глаз чудовища и молил о помощи.

Геродианская колдунья Анналайя поднялась на крышу башни.

Фа'тад вместе со своими именитыми пленниками стоял на галерее Резиденции и смотрел на крепость. Наконец на крыше башни показались огоньки. В свете их он узнал плотника-вейдин.

— Сделано.

— Вы добились своего, — согласился генерал Кадо. Фа'тад усмехнулся:

— А ведь похоже на то. Фатиг, доставьте туда родных плотника. Они обязательно должны встретить его внизу.

— В Кушмаррахе есть поговорка — цыплят по осени считают. Фа'тад обернулся к бел-Сидеку:

— Сэр?

— Магические штучки. Двое против одной, и никто из ныне живущих колдунов не в силах тягаться с ними.

Раскаты грома, вспышки молнии во тьме, ливень были точно радостные, приветственные крики темных богов. Облака кружились в бешеном танце.

Улыбка на лице Фа'тада увяла.

Чаровница высвободилась, схватила мальчика и выставила его перед собой, как щит. С каждым ударом грома все гуще становилась тень на лице ребенка.

— Слишком поздно! — прокаркала Чаровница. — Ты опоздала, проклятая назойливая сучка. Ты уже не остановишь его. А у меня достанет силы задержать тебя до его прихода. — Она гордо откинула голову и закричала — молнии, небу, буре:

— Он пришел, Накар вернулся в мир! — Пусть все знают, весь Кушмаррах, весь свет. Час мести настал.

Геродианская колдунья опустилась на колени рядом с люком, нагнулась — и помогла подняться на крышу маленькому мальчику.

Тот, другой… Но разве Эйзел не сломал ему шею?

Чаровница зашаталась от ужаса.

Эйзел приоткрыл глаза. Он видел все как в тумане и слышал не лучше дряхлого столетнего старикашки. Но, преодолевая боль, он постарался оценить ситуацию. И тут как раз геродианская сучка втащила на крышу своего сучонка.

Эйзел не попался на удочку. Ни на минуту. Ведьма с помощью своего искусства подлечила мальчишку, но Ала-эх-дин Бейха не было в его теле. Иначе бы поднялась такая буря, что проклятая башня раскололась бы на мелкие кусочки. А Чаровница поверила — пусть лишь на одну минуту.