Белая женщина, белая птица (пер. М.Пчелинцева)   ::   Боллард Джеймс Грэм

Кроме того, странное поведение женщины наводило на подозрения, что и она, возможно, тоже не в своем уме. Криспин никогда не видел ее ближе, чем с трех сотен ярдов, отделявших сторожевик от берега, на который она спускалась из своего дома, но он наблюдал за ней через подзорную трубу, установленную на мостике, что позволяло лучше разглядеть седые волосы и пепельно-серую кожу, обтягивающую высокие скулы. Она расхаживала в сером бесформенном платье до колен, упираясь в бока тонкими, но сильными руками. У нее был неопрятный вид человека, не вполне сознающего, что он давно уже живет один.

Криспин несколько часов наблюдал, как она ходит среди трупов. Прилив ежедневно выбрасывал на песок новую партию, но теперь, когда туши начали разлагаться, вид их только издали мог показаться привлекательным. Мелкий заливчик, в котором стоял сторожевик – это было одно из сотен старых каботажных грузовых суденышек, торопливо переоборудованных для несения патрульной службы двумя годами ранее, когда появились первые стаи огромных птиц, – находился через реку от дома, как раз напротив него. В свою подзорную трубу Криспин мог бы при желании сосчитать десятки оспин, испещрявших белую штукатурку там, где в нее впились на излете пули из его пулеметов.

К концу прогулки руки женщины были полны перьев. Крепко сжимая руками пулеметную ленту, наискось пересекавшую его грудь, Криспин наблюдал, как женщина подошла к одной из птиц, войдя в мелкую воду, чтобы заглянуть в ее полупогруженное лицо. Затем она вырвала из крыла одно-единственное перо и добавила его к тем, которые уже держала в охапке.

Криспин с беспокойством вернулся к своей подзорной трубе. В узком поле зрения плавно покачивающаяся фигура, почти полностью скрытая фонтаном белых перьев, напоминала огромную декоративную птицу, белого павлина. Может быть, она каким-то бредовым образом воображала себя птицей?

Вернувшись в рулевую рубку, Криспин потрогал висевшую на переборке ракетницу. Завтра утром она снова выйдет, и тогда можно будет выпустить ракету у нее над головой, дать ей понять, что эти птицы принадлежат ему, что они – подданные его собственного эфемерного царства. Этот фермер, Хассел, который приходил вместе с Квимби, чтобы попросить у Криспина разрешения сжечь часть птиц на удобрение, – он самым очевидным образом признал моральное право Криспина на них.

Обычно Криспин ежеутренне тщательно осматривал свой корабль, пересчитывая ящики с боеприпасами и проверяя пулеметы. Ржавая палуба растрескалась от тяжелых металлических тумб, на которых они были установлены. Весь корабль понемногу погружался в грязь. При большом приливе Криспин слушал, как вода, подобно полчищам среброязыких крыс, пробирается в трюм через тысячи щелей и дырки от выпавших заклепок.

Но этим утром осмотр был кратким и поверхностным. Проверив турель на мостике – всегда оставался шанс, что с гнездовий на заброшенном побережье случайно залетит несколько заплутавших птиц, – он вернулся к подзорной трубе. Женщина была во дворе; вооружившись пилой, она сносила остатки маленькой беседки. Время от времени она бросала взгляд вверх, на небо и нависавший обрыв, внимательно оглядывала его темневший край, словно опасаясь появления птиц.

Это напоминание о том, что сам-то он справился со своим страхом перед крылатыми чудовищами, подтолкнуло Криспина к догадке, почему его так раздражает женщина, выщипывающая их перья. По мере того как тела птиц разлагались, в нем росло желание их сохранить. Он часто ловил себя на том, что снова погрузился в воспоминания об их больших, трагичных лицах, несущихся на него сверху.