Бешеный Лис   ::   Красницкий Евгений

– Значит, брать… Ну а ты, Михайла, что скажешь?

– Мне вроде бы и невместно… – Мишка изобразил скромность, хотя взять ребят хотелось.

– Спрашивают – говори! – Дед почему-то начал сердиться, было похоже, что ответы матери и Немого ему не понравились.

– А прокормим? – осторожно спросил Мишка.

– Не объедят, да и бездельничать не будут.

– Тогда – брать.

– Вот как! – Дед подбоченился и критически оглядел собеседников с высоты седла. – Одна пожалела, второй к делу пристроил, третий прокормом озаботился! А думать я за вас должен? Так, что ли? Ладно, эти обалдуи, но ты-то, Анюта, знаешь же!

– О чем ты, деда? – Мишка все еще не мог уразуметь причины дедова недовольства.

Дед сердито молчал, и мать, в очередной раз жалостно вздохнув, пояснила вместо него:

– Мишаня, не берут в Ратное чужих. – Мать беспомощно развела руками. – Девок в замуж приводят, а мужиков или парней… Такой уж обычай за много лет сложился. Ты об этом, батюшка?

– О чем же еще? – Дед пристукнул деревяшкой в железное донышко кожаного ведерка, заменявшего ему правое стремя. – Как я их перед сотней поставлю? Только если холопами. А если холопами, тогда какая же «Младшая стража»?

– Но Пашку же привели, когда у него родители померли, – вовремя припомнил прецедент Мишка.

Мать опять ответила вместо деда:

– Он – родич, Мишаня, его старшая сестра, которая в Ратном замужем, к себе взяла. А почему вы его Пашкой зовете? Он же Пантелей, должен быть Панькой, а не Пашкой.

– Нашла время выяснять! – досадливо оборвал невестку дед. – Если ничего другого не придумали, тогда два пути: или отправляем ребят на все четыре стороны, или едем назад в Туров обельные грамоты выправлять. Они и в холопы согласны, сами сказали.

«Блин, вот ведь ситуация! Деду, видимо, и самому хочется ребят взять, а обычай не позволяет, потому он и злится. А чего тогда нас спрашивал? Думал, что мы какой-нибудь выход придумаем? Что же тут придумаешь, было бы хоть какое-нибудь дальнее родство… Можно, конечно, и соврать: мол, дальних родственников из Турова привезли, но это дед и сам придумать мог бы, наверно, не хочет врать… Стоп, сэр Майкл! Родство! Как же я сразу-то…»

– Мама, – торопливо, пока дед еще не принял окончательного решения, спросил Мишка, – а родство обязательно кровное должно быть? Вот если, скажем, крестник, это как?

– По христианским канонам крестный отец или мать – те же родичи. Даже очень близкие – в брак вступать нельзя.

– Деда, – Мишка задрал голову к возвышающемуся в седле Корнею, – а давай их окрестим! Станут нашими родственниками. Мы же Княжий погост будем проезжать, там церковь есть.

– Мишаня, – не очень уверенно возразила мать, – у них же имена христианские, их крестили уже…

– Кашу маслом не испортишь, – Мишка решительно рубанул рукой воздух, – окрестим еще раз!

– Ты что, сынок? – Мать мелко перекрестилась. – Грех это!

– Святое крещение грех? Мама!

– Кхе! Михайла, как у тебя язык-то в узел не завязывается?

– Деда, ну что тут такого? Появилось затруднение, я придумал, как из него выйти. Да вообще, давай у них самих спросим!

– Ну давай спросим. – Дед призывно махнул музыкантам рукой. – Эй, ребята!

Квартет рванул с места, как наскипидаренный.

– Меркуха, – грозно вопросил дед подбежавшего первым ксилофониста, – вы крещеные?

– Это… – замялся Меркурий. – Как бы да…

– Что значит «как бы»?

– У Свояты в Берестье дружок есть – поп. Он сказал, что с христианскими именами теперь по городам ходить безопаснее. Ну и окрестили нас как бы. Не в церкви и оба пьяные были. Я и не знаю: считается ли?

Мишка, не давая ни матери, ни деду ответить, заявил:

– Не считается!

– А что ж теперь?.. – испугался Меркурий.

– Кхе! – Дед, скрывая довольную улыбку, расправил усы.