Гриф   ::   Миронов Георгий

Все машины выведены из строя. Ни охрана, ни водители ничего не заметили. Заметят, лишь когда попытаются тронуться с места.

- Молодец, и как тебе это всегда удается?..

- Так я же не дедовскими методами, Князь, - я не вспарываю шины финским ножом, не вырываю бензопровод. Я к их тачкам вообще не подхожу. Дистанционное воздействие на электропроводку. Системы выведены из строя. Только и всего. А шины целы. Шины только придурки прокалывают. Это мы позавчера проходили. Фирма веников не вяжет.

- За что я тебя люблю, Саня, так за скромность.

- Есть с кого пример брать, командир.

- Я тебе уже не командир.

- Командир, он всегда командир. Как и князь. Нельзя быть бывшим командиром или бывшим князем. Это на всю жизнь.

- Ладно, раз ручаешься, свободен по данному заданию, переходишь на второй объект. Подстрахуй уход моей машины с магистрали.

- Будет сделано.

Князь притормозил. Выключил мотор, оставив ключ зажигания, чуть приоткрыл дверцу. В кабину просочился морозный воздух. Вот, вроде бы и морозец не сильный, а с тепла сразу чувствуешь разницу температуры.

Напомнил о себе мобильный.

- Князь, объект уничтожен.

- Какое было вооружение?

- Винтарь с оптикой, швейцарский, я из такого стрелял, точность изумительная.

- Как по рекогносцировке, наш расчет был верен?

- Точно: напарник как на ладони. Засек только что его оптику. Уж как он там, на той стороне, был осторожен, всего на долю секунды для прикидки навел оптику на особняк, а я его засек. Так и их стрелок мог бы засечь. И тогда, как говорится, дуэль до победы.

- Связь у покойничка какая была?

- Рация.

- Учти, начальник охраны будет перекличку своих проводить. Не вздумай промолчать или отвечать слишком подробно - как ни меняет рация голос, все же разницу заметить можно.

- Да что я, маленький, командир?

- Я тебе не командир.

- Ну, ладно, Князь. Какие проблемы? Все сделаю в лучшем виде.

У него действительно все четко вышло. Неслышно поднялся на чердак, засек у амбразуры чердачного окна стрелка, неслышно подкрался к нему по смеси опилок и шлака, накинул на шею "струнку", и нет стрелка. Огляделся, с биноклем, не высовываясь, обозрел противоположную сторону. Доложил командиру, передохнул чуток. А вот уж и рация заверещала на низких тонах:

- Аркан, у тебя как?

- Нормалек, - скупо ответил он.

- Стрелков не засек?

- Тихо.

- Будь внимателен, хозяин выходит из здания.

- Негоже раньше гостей выходить.

- Разговорился. Чего это голос у тебя такой хриплый?

- Простыл.

- Простыл, так и помолчи. Ему виднее. Спешит он, да и гости уже оделись, сейчас и их охрана высыпет. Посмотри с оптикой вокруг, нет ли какого шевеления.

- Тихо.

- Помни, головой отвечаешь.

Боец оглядел поникшую над тонкой кровавой полоской голову стрелка. Ни за что эта голова уже не могла отвечать.

За толчею перед усадьбой и он не отвечал. Он свое дело сделал. И так уж разговорился, лишнее внимание привлек. Самое время ему уходить, пока стрелять не начали. Не потому, что боялся стрельбы. А потому, что во время стрельбы у каждого свое место, закрепленное. И его место было сейчас на углу набережной и Бахметьевского переулка. На подстраховке. Чтоб какой-нибудь придурок - не важно, из охраны объектов или из ментов, - не вышел командиру за спину.

Он быстро собрался, хотел пяткой наступить на рацию, но передумал никогда не знаешь, когда вещь пригодится, - и сунул рацию в карман. Она была закреплена на определенной волне, и разговоры на этой волне могли оказаться в ближайшие минуты для него и его структуры достаточно интересными.

Наконец настало время "X".

Стрелок на другой стороне реки, уже не боясь, что его засекут (сигнал "площадка чиста" уже прошел), прицелился, настроив оптику на входную дверь особняка Михаила Амбарцумова.