Грязь   ::   Миллер Рекс

Ваше сердце радуется при виде ярко освещенных дворов и домов, разукрашенных разноцветными картинками и библейскими сценками. Оно настраивается на праздник при виде золотых огней, домов, полных любящих семей. И Смерти нравится это.

Для Смерти этот путь мимо строений праздной Америки — своего рода путешествие по красотам и историческим местам этой незнакомой страны. Смертоносному существу странно смотреть на мирный пейзаж ночью — оно будто обозревает далекую планету. Кто живет в том доме со сверкающими огнями? Чем занимаются сейчас люди в этом дорогом, уютном, прекрасно отделанном доме? Он чувствует, что людям там хорошо (он представил себе длинный шведский стол, уставленный блюдами с человеческими внутренностями). Он угадывает это в незнакомом пейзаже: бесконечное разнообразие безоружных людей, таких счастливых в своих маленьких, ярко освещенных пристанищах, якобы защищенных от всех зол до смешного тонкими стенами, хрупкими дверями, уставленных телевизорами, всевозможными безделушками... Но он от них свое возьмет. Эти люди — его, и он должен ощутить их дрожь. Да, если он не может остановить исходящий изнутри поток жара, он просто обязан отправиться в новое путешествие, выбить чью-то дверь и удовлетворить свой ненасытный, внушающий страх аппетит.

И он позволил этому потоку захлестнуть себя.

Он вышел из машины и двинулся через темноту на своих сильных, размером с дерево каждая, ногах, быстрее, чем кто-либо живой мог себе представить. В правой руке он зажал тяжелую цепь от трактора. Через несколько минут он увидит этих маленьких людишек, бредущих в черноте, и почувствует сильное человеческое сердцебиение совсем рядом — от восторга он встряхнул головой.

Грубые, толстые пальцы, напоминающие огромные стальные сигары, щелкнули звеньями цепи и ударили. Он услышал вскрик, и его лицо озарилось радостью. Он прекрасно владел своим телом — этой горой мускулов, каждая мышца была ему подвластна, каждое движение рассчитано — результат многих лет работы над собой. Послышался щелчок — это он ударил цепью, раскалывая человеческую голову пополам, разбрызгивая кругом горячую кровь.

Ее желанный запах разжег жуткий огонь в его мозгу. Убийца отбросил цепь и с диким остервенением и сноровкой повара глубоко вскрыл длинным охотничьим ножом тело жертвы, вырвал еще бьющееся сердце, отдирая мясо и потроха, выбрасывая окровавленные органы и кости. Полноводная река смерти наводнила ночь. И ничто, казалось, не в состоянии было остановить эти потоки.



Джек Эйхорд — перевоспитанный пьяница

Лет девять назад я бы не мог отказаться от сильного, дурманящего теннессийского виски. Я и сейчас помню, как оно выглядит в стакане, такое медово-золотое, янтарного цвета, с кубиками льда. Первый глоток обжигает внутренности, распространяя тепло. Господи, как же я любил выпить! И как не хотел бросать.

Но однажды я решил изменить свою жизнь. Девять лет назад. Я очень хорошо помню тот день — понедельник, как раз один из тех, что толкают на самоубийство. Настроение отвратительное, безнадежно мрачное и удручающее. Еще один номер гостиницы. Еще один ужасный день, полный депрессии, с большим количеством неприятных сюрпризов, затаившегося ужаса, от которого хочется укрыться в комнате и закрыть все ставни. Помню, что в один из таких же дурацких промозглых дней (тогда я учился на шестом курсе), одевшись в свитер и толстое, тяжелое пальто, нахлобучив шапку и укутавшись в шарф, я брел, не зная куда, устав от быстро пролетевших недель ничегонеделания, ожидая наступления каникул, когда можно наконец расслабиться, пожить в полную силу... Итак, в тот понедельник у меня было именно такое скверное чувство и даже во сто раз худшее.