Блудные братья (Галактический консул - 3)   ::   Филенко Евгений

- Так, как ты? Рисса кивнула.

- Когда освоитесь, - сказала она, - сами не заметите, как станете летать так, как я. Хотя вам трудно будет освоиться. Это нужно было делать... раньше.

- Видно, для скейта я уже немолодой сеньор? - саркастически заметил Кратов.

- А сколько вам? - с беззастенчивым интересом спросила Рисса.

- Скоро сорок два.

Девица скорчила гримаску и сочувственно покачала головой. "Bay! можно было прочесть в ее взгляде. - Столько не живут!"

- А скажи-ка мне, - сощурился Кратов, - зачем тебе понадобился именно единорог?

- Уж не потому, что я начиталась сказок! - фыркнула Рисса, небрежно отбрасывая косу. - Во-первых, единорог - это красиво. Во-вторых, я хотела рассеять все эти враки.

- Какие враки?

- Ну... насчет девственниц. Что единорог покоряется только им, а всех прочих топчет и ест. На самом деле он покоряется красоте и светлым мыслям.

- Твой единорог мог бы воспринимать эмо-фон? - сочувственно осведомился Кратов.

- Эмо-фон?! А... да, он должен был читать мысли.

- А как он должен был поступать с теми, кого бог обидел внешностью и... мыслями? Все-таки топтать и кушать?

- Вовсе нет! - засмеялась Рисса. - Просто не даваться в руки. Этого достаточно. Что может быть обиднее, чем когда такой прекрасный зверь не подпускает к себе?

- Я бы заплакал и удалился в отшельничество - работать над собой, серьезно сказал Кратов.

- Вас бы он принял, - сказала она уверенно.

- Кажется, я не самый красивый сеньор, - усмехнулся Кратов. - Или я чего-то не понимаю?

- Конечно, - подтвердила Рисса. - Чистые мысли меняют внешность. Хотя бы для единорога. А ведь вы честно предупредили и сразу отвернулись.

- Последний научный вопрос, - сказал Кратов. - Если он покажется тебе дурацким или нетактичным, можешь скорчить брезгливую рожицу. Как ты намеревалась обеспечить чистоту эксперимента? Уверен, что тебя единорог принял бы безусловно. Ты довольно симпатичная девочка, и мысли у тебя, полагаю, соответствуют внешнему облику... - Рисса молча изучала его, и по лицу ее блуждала ироническая улыбка. - Я чего-то не понимаю? - спросил он обреченно.

- Угу, - кивнула она. - Не принимайте меня за тринадцатилетнюю дурочку. Мне уже четырнадцать. Как сказала бы Мерседес: я довольно большая сеньорита.

- А я и впрямь немолодой сеньор, - вздохнул Кратов, - который безнадежен не только для прогулок на гравискейте.

- Жаль, что вы не видели моего единорога, - сказала Рисса. - Он был замечательный. Но он скоро умер...

- А тебя уволили, чтобы не мешала выращивать шерстистого носорога.

- Вы все знаете. Этот болтун Майрон...

- Он был первым, кто встретился мне на острове. Вернее сказать, его бубос.

- Глупое животное, - проронила Рисса. Нелегко было понять, к кому относилось это определение: к быку или его хозяину.

- Наверное, было нелегко похоронить то, что было создано собственными руками, - сочувственно произнес Кратов.

Рисса коротко вздохнула. Ее носик заметно покраснел даже под густым загаром, глазки заблестели.

- Единорог был маленький, - сказала она. - Не успел подрасти. Майрон хоронит своих зверей десятками. Он и моего похоронил. Для него одним больше, одним меньше...

Кратов удивленно вскинул брови. Услышанное плохо вязалось со вполне детским обликом его провожатого. И уж совсем не укладывалось в его представления о детских играх.

- Все же, ты не отчаивайся, - пробормотал он. - Не опускай рук. Только постарайся, чтобы никто больше не умирал. И - спасибо за скейт... дочка. - Рисса проказливо надула щеки и вытаращила глаза, теперь в которых отчетливо читалось: "Ну, попадешься ты мне лет через несколько!..." Увидимся.

Итак, одну ногу - точно посередине. Знать бы еще, какую именно... Поскольку толчковой всю жизнь была левая, ее и употребим. (Скейт норовисто вздрогнул.).