Группа крови   ::   Воронин Андрей

Он просто не слышал этих жалоб, потому что был постоянно занят.

Он конструировал. Отсутствие систематического образования мешало ему ужасно, но, видимо, в качестве компенсации его мозги были устроены не так, как у остальных людей. Любую технику он чувствовал всем организмом, вплоть до спинного мозга, как некоторые люди чувствуют музыку или живопись, не умея объяснить своих чувств. Иногда ему снились странные сны. В этих снах он видел небывалые механизмы, которым еще никто не придумал названия.

Проснувшись после таких видений, он пытался воплотить их в металле и пластике. Иногда это получалось, иногда – нет.

Однажды он нашел в поле брошенную цистерну из-под аммиачных удобрений. Он ходил мимо нее целый месяц – день за днем, а иногда и по два раза на день, – пока окончательно не убедился в том, что серебристая бочка на колесах никому не нужна. Тогда он пригнал в поле одну из своих самоделок, отличавшуюся отменной тягой, ценой немалых усилий набросил дышло аммиачной бочки на прицепное устройство своего мини-трактора и увез цистерну домой. Через три месяца он опробовал на Оке подводную лодку оригинальной конструкции. Посмотреть на испытания сбежалось население трех деревень, а вечером того же дня его навестил участковый в сопровождении председателя колхоза. Они сказали, что он украл казенное имущество и грозились отдать его под суд. До суда дело не дошло, но стоимость прицепа-цистерны ему пришлось выплатить. Само собой, имелась в виду стоимость новой цистерны, а не того металлолома, который он подобрал в поле.

Кстати, подводную лодку у него тоже отобрали – для них это была просто ворованная цистерна. Иногда он приходил на мехдвор и издали разглядывал свое ржавеющее под открытым небом детище. Впрочем, он ни о чем не жалел: теперь ему были видны многочисленные недостатки конструкции. Например, корпус (он же драгоценная аммиачная бочка) был недостаточно обтекаемым, что существенно снижало скорость и увеличивало расход топлива. В голове Кузнеца мало-помалу складывался очередной проект – на сей раз не подводной лодки (в самом деле, на кой черт нужна субмарина в Оке?), а скоростного глиссера на подводных крыльях.

Деньги Кузнеца не волновали. Он вспоминал о них только тогда, когда не мог без них обойтись.

Не все нужные детали и узлы можно было раздобыть на свалке. Кое-что приходилось покупать. И потом, нужно ведь было еще на что-то жить. За год через его руки проходили тысячи, а порой и десятки тысяч долларов: он собирал и продавал соседям сельскохозяйственные машины. Фермеры платили не скупясь, но бывали случаи, когда он отдавал отлаженный, как концертный рояль, трактор за пять-шесть мешков картошки. Все, что удавалось выручить (кроме картошки, разумеется), он немедленно пускал на реализацию очередных проектов. Новых проектов всегда было больше, чем завершенных: они росли и ветвились, выбрасывали многочисленные побеги и пускали корни. На все у него просто не хватало сил и времени, не говоря уже о деньгах. Он десять лет откладывал ремонт избы, ограничившись тем, что разобрал пришедшую в негодность печку. За десять лет изба окончательно развалилась, а он привык жить в своем бетонном бункере и начал всерьез подумывать о том, чтобы построить на месте избы обсерваторию. Он раздобыл кое-какую литературу по оптике – шлифовка линз, фокусные расстояния и тому подобная высокоученая петрушка, – но тут на горизонте возник старинный приятель Гена Гаркун со своим русским американцем, и для Кузнеца начались по-настоящему горячие деньки.

Юридическая сторона дела его ничуть не настораживала. Все равно за всю свою жизнь он так и не научился разбираться во всех этих печатях, подписях, холдингах и брифингах.