Братья Львиное Сердце   ::   Линдгрен Астрид

Мы лежали на зеленой траве у реки. В такое прекрасное утро трудно было поверить, что на свете есть Тенгиль или какое-то еще зло. Вокруг нас царили тишина и покой. Меж камней под мостом тихо журчала вода, а больше не было слышно ни звука. Было так приятно лежать на спине и видеть лишь маленькие белые облака на небе. Лежишь себе, наслаждаешься, мурлычешь песенку, и нет тебе ни до чего дела!

А тут приходит Юнатан и напоминает про Тенгиля! Мне не хотелось думать о нем, но я все-таки спросил:

— Что ты хочешь этим сказать? Что значит «настанет и черед Тенгиля»?

— Рано или поздно с ним случится то, что бывает со всеми тиранами, — ответил Юнатан. — Его раздавят, как вошь, и он исчезнет навсегда.

— Надеюсь, это случится скоро, — сказал я. И тут Юнатан тихонько пробормотал:

— Хотя он силен, этот Тенгиль. И у него есть Катла!

Снова он произнес это ужасное имя. Я хотел спросить про него у брата, но промолчал. Не хотелось портить себе прекрасное утреннее настроение.

Но после Юнатан сказал такое, что хуже не выдумаешь:

— Сухарик, тебе придется ненадолго остаться одному в Рюттаргордене. Мне нужно отправиться в Долину Терновника.

И как только он мог сказать мне эти страшные слова! Как он мог подумать, что я останусь без него хоть на минуту в Рюттаргордене? Если даже придется броситься прямо в пасть Тенгиля, я все равно поеду с ним. Так я ему и сказал.

Он как-то странно посмотрел на меня и ответил:

— Знаешь, Сухарик, у меня только один брат, и я должен уберечь его от всякого зла. Как ты можешь хотеть, чтобы я взял тебя с собой, когда мне нужно сохранить все силы на что-то другое? На что-то очень опасное.

Но мне от его слов легче не стало. Я расстроился и разозлился до того, что все во мне закипело, и крикнул ему:

— А ты! Как ты можешь требовать, чтобы я сидел один в Рюттаргордене и ждал тебя? А может, ты вообще никогда не вернешься!

Я вдруг вспомнил то время, когда Юнатан умер и был далеко от меня. А я лежал на кухонном диванчике и не знал точно, увижу ли его когда-нибудь. Ах, думать об этом было все равно что смотреть куда-то вниз, в черную дыру!

А теперь он снова хочет покинуть меня и отправиться навстречу опасностям, о которых я ничего не знаю. Ведь если он не вернется, то на этот раз уже ничего не поделаешь, придется мне остаться одному навек.

Я разозлился еще сильнее, закричал на него еще громче и наговорил ему всяких гадостей, каких только мог.

Нелегко ему было успокоить меня хотя бы немного. Но под конец, ясное дело, он взял верх. Ведь я знал, что он во всем разбирается лучше меня.

— Ну что ты, дурашка, конечно я вернусь! — уверил он меня.

Это было вечером, когда мы грелись в кухне у очага. Вечером, накануне его отъезда.

Я больше не злился, а только огорчался, и Юнатан это знал. Он был так добр ко мне. Дал мне свежеиспеченного хлеба с маслом и медом, рассказывал мне сказки и всякие истории, а я был не в силах их слушать. Я думал только о сказке про Тенгиля, о том, что это самая злая сказка на свете. Я спросил Юнатана, почему он должен идти на такое опасное дело. Нет чтобы сидеть себе дома в Рюттаргордене, у очага, и наслаждаться жизнью. А он ответил, что есть дела, которые человек должен делать, даже если они опасные.

— А почему? — спросил я.

— Потому что иначе это не человек, а ни то ни се, дерьмо!

Он рассказал мне, что собирается делать. Он хотел попытаться вызволить Урвара из пещеры Катлы. Потому что Урвар был еще главнее Софии и без него придет конец зеленым долинам Нангиялы.

Было уже поздно. Огонь в очаге погас. Наступила ночь.

И вот настало утро. Я стоял у калитки и смотрел вслед Юнатану. А он поскакал и исчез в тумане. Да, в то утро Долину Вишен заволокло туманом. Верите ли, когда его поглотил туман, сердце у меня чуть не разорвалось.