Брат   ::   Саймак Клиффорд Дональд

У меня есть дела поважнее!

- Извините, - сказал Андерсон, вставая. - Я вовсе не собирался...

- Вам не за что извиняться.

- Не хочется уходить вот так. Я предпочел бы, чтобы наш разговор завершился на более благожелательной ноте.

- Не беспокойтесь. Забудем об этом; лично я намерен поступить именно так.

Гость ушел, а Ламберт продолжал сидеть в кресле, глядя на дорогу. Время от времени мимо проезжали машины, но совсем редко - по этой дороге почти не ездят. Она никуда не ведет, являя собой всего всего-навсего путь к домам нескольких семей, живущих в долине и среди холмов.

"Что за хамство, - думал он, - что за невежество! Вот так ворваться в дом к человеку и начать задавать подобные вопросы! А его исследования, должно быть, касаются иллюзий людей преклонного возраста. Хотя и необязательно; с равным успехом они могут касаться любой другой из множества смежных тем. И нечего расстраиваться, нет для этого никакого повода. Все это пустяки; дурным манерам придают значение лишь их обладатели".

Сидя в своем вымощенном плитами дворике, он тихонько покачивался взад-вперед, прислушиваясь к жалобному поскрипыванию кресла и озирая долину за дорогой, а подальше - замыкающий долину холм. Где-то там с журчанием бежит по склону ручей, взбивая бурунчики на камнях мелководного русла и закручиваясь воронками в глубоких заводях. С этим ручьем у Ламберта связано очень много воспоминаний. Там они с Филом длинными, жаркими летними днями ловили голавлей, привязывая леску к кривым ивовым веткам, потому что нормальное удилище было им не по карману; впрочем, даже будь у них деньги - роскошное снаряжение здесь просто ни к чему. По весне огромные косяки рыбы устремлялись из реки Висконсин вверх по ручью, к местам своего нереста. Эдуард с Филом ловили ее сделанной из рогожного мешка кошельковой сетью, закрываться которой не давал обруч от бочонка.

Воспоминания были связаны не только с ручьем, но и со всем этим краем - с высящимися повсюду холмами, со скрытыми от взора ложбинками, с густыми лиственными лесами, отступившими только в тех немногих местах, где более-менее ровные площадки раскорчеваны под пашню. Ламберт назубок знает каждую здешнюю тропинку со всеми ее закоулками, знает, где что растет и где кто живет. Ему открыты многие потаенные секреты тех нескольких квадратных миль земли, где довелось родиться и жить - но далеко не все; не родился еще на свете человек, которому будут ведомы все тайны земли.

"Мне достался лучший из двух миров", - мысленно признался он. Именно из двух, ибо ни Андерсону, ни кому-либо другому Ламберт не открыл бы своей сокровенной тайны: что с Филом его связывают особые узы. Эта связь никогда не казалась им странной, потому что существовала чуть ли не с самого момента их рождения. Даже находясь вдали друг от друга, каждый знал, чем сейчас занят брат. Сами они не находили в этом ничего удивительного, воспринимая все, как данность. Уже многие годы спустя Ламберт читал в ученых журналах об исследованиях идентичных близнецов. Статьи были полны высокопарных рассуждений о телепатических способностях, проявляющихся только в пределах пары, будто идентичные близнецы по сути дела являются одним человеком в двух телесных воплощениях.

Скорей всего, между ними с Филом именно так все и обстоит, хотя замешана ли здесь телепатия? Об этом Ламберт даже не задумывался, пока в руки ему не попались те журналы. "Вряд ли это то же самое, что телепатия, - думал он, покачиваясь туда-сюда. - Насколько я понимаю, телепатия - это намеренная передача и прием мысленных сообщений, а мы просто знали, где другой и чем он сейчас занят". И так было не только в юности - с той поры ничего не изменилось.