Чародей звездолета Посейдон   ::   Балмер Генри Кеннет

От такой счастливой и в общем-то неожиданной развязки Рэндолфа, Хаулэнда, Хаффнера и всех остальных поучалинцев охватило чувство радости и облегчения, которое они не могли выразить в открытую из боязни стать предметом насмешек. Два года в тюрьме – и тюрьма эта здесь, на планете, где они отдают все свои силы и сердце работе по разгадыванию секретов происхождения жизни. Жалкие два года! Да они готовы пробыть здесь десять лет, если понадобится.

– Спасибо, Дудли, – сказал Рэндолф.

На этот раз профессор произнес слова благодарности всерьез, от всей души, и вложил в них очень большой смысл. Деньги – всего лишь разрисованные кусочки бумаги и дебет-кредит в бухгалтерии – не интересовали профессора Рэндолфа сами по себе. Но без денежных средств была невозможна научная работа на Поучалин-9, работа, которая полностью поглощала известного микробиолога, без которой он себя не мыслил, а жизнь свою считал бы бесполезной и никчемной.

Руководящие лица не спеша удалились прочь, чтобы обговорить детали.

Бывшие космические военнослужащие ушли в свои комнаты, и вскоре оттуда начал доноситься шум и гам веселого праздника – праздника победы. Хаффнер и Хаулэнд, не входившие в состав ни тех, ни других, разошлись в разные стороны поодиночке. Хаулэнд пошел к себе читать письмо Элен.

Часть письма была посвящена тому, что она любит Питера и хочет выйти за него замуж. Это было приятно. Хаулэнд, сидя в кресле, продолжал жадно читать дальше. Элен возвратилась в университет и приступила к работе над рукописями, которые оказались не такими однозначными, как она себе представляла. Но профессор Чейз все еще верила в свои идеи.

«Если я смогу доказать свою правоту, мне предстоит долго пробыть в Льюистиде, работая над диссертацией, в которой я постараюсь разбить наголову все противоположные моей точки зрения. Я сожалею, Питер, – как и тебе, мне тоже хотелось бы поскорее пожениться, – но, так же, как твоя работа настоятельно требует от тебя оставаться на Поучалин-9, так и моя держит меня здесь, в университете.»

Хаулэнд оторвался от письма. Из апартаментов команды послышалось пение. Это был голос Стеллы, которой аккомпанировала одна из жен членов экспедиции. Стелла, конечно же, была хозяйкой бала. Элен может и не подойти такое окружение, тем не менее Хаулэнду очень хотелось, чтобы она была здесь и чтобы ей понравилось на Поучалин-9. Но пока что ее задерживает на Земле работа над изучением творчества давно умерших и зарытых в могилу писателей – писателя, прошу прощения.

«Ну, а если окажется, что я ошибалась, – читал дальше Хаулэнд, – если Шоу и Уэллс – не одно и то же лицо, ну, что ж, тогда я буду выглядеть очень глупо; но, надеюсь, этого не произойдет. Если все же меня случайно постигнет неудача, я вскочу в первый же корабль, отправляющийся до вашей ближайшей контрольной станции, и ты прилетишь с Чарли Квангом и заберешь меня. Но думаю, мой дорогой, что тебе придется немного подождать.»

Питер медленно сложил письмо.

Рэндолф заканчивал разговор с Харкуртом. Хаулэнд был уверен, что теперь все научные планы по созданию жизни, задуманные Чезлином Рэндолфом, будут успешно осуществлены.

А пока Хаффнер, достав свою заветную бутылку, позволил себе спокойно расслабиться. Команда продолжала прекрасно проводить время. И даже старый Гусман был счастлив.

Питер Хаулэнд же будет считать себя по-настоящему счастливым, если Элен Чейз обнаружит, что Джордж Бернард Шоу и Герберт Джордж Уэллс были двумя разными людьми. Сам Питер был в этом уверен, но его пугала мысль о том, что специалисты не могут ошибаться.

Он встал.

– О, боже, они должны быть разными людьми! – горячо взмолился Хаулэнд.