Идеальная афера   ::   Леонов Николай Иванович

Надо было дооформить материалы по последнему делу, ибо известно: поймать преступника – это не самое сложное, а вот грамотно отписаться... Кроме того, у Льва давно руки не доходили заняться составлением лекционного плана курса «Тактика оперативной работы», который он читал в ВАМВД им. Дзержинского. Гуров хоть и ворчал иногда, дескать, рано ему, практику, лекции читать, он еще годен бандитов ловить, а вот уж когда совсем песок сыпаться начнет, тогда можно опытом с молодежью поделиться, втайне гордился тем, что руководство академии обратилось с просьбой прочитать своим слушателям этот курс именно к нему.

Около десяти в их общем кабинете появился «друг и соратник». Невыспавшийся и хмурый, что составляло разительный контраст со вчерашним Стасом – озорным, веселым и страшно довольным жизнью вообще и удавшейся лыжной прогулкой в частности. Слегка удивленный таким настроением друга, Лев поинтересовался, какая муха его укусила и с той ли ноги пан Крячко сегодня встал. Выяснилось, что Станиславу приснился кошмарный сон: всю первую половину ночи за ним гонялась здоровенная черная собака с тремя хвостами, намеревавшаяся его зверски искусать. Это бы еще ничего, но, когда Крячко, отплевываясь от такого похабного сновидения, вскочил в три часа ночи, выпил стаканчик холодного чая и, улегшись сызнова, с трудом заснул опять, кошмар повторился. Только теперь – и продолжалось это непотребство всю вторую половину ночи, до самого утра, – уже сам полковник Крячко в парадном мундире, но почему-то босиком гонялся за проклятущей треххвостой псиной. С тем же, что особо любопытно, злодейским намерением...

– Зигмунда Фрейда на тебя нет, – отсмеявшись, заметил Гуров. – Или Эриха Фромма. Они бы в момент объяснили, что твой Цербер наоборот означает.

– Почему наоборот?

– Потому что у настоящего было три головы, а хвост как раз один.

Злоключения продолжали преследовать Крячко и после пробуждения. На работу выходить было рано, и Станислав, дабы скоротать время, решил наконец отгладить давным-давно выстиранную белую рубашку, заодно опробовав подаренный ему на Новый год суперутюг фирмы «Филипс».

Не управившись с программированием хитроумного агрегата, Крячко прожег в почти новой рубашке здоровенную дыру.

– У этой мерзопакостной буржуйской техники, – горько жаловался он Гурову, – одних кнопок штук пятнадцать, да еще три ручки для кручения, и около каждой чего-то меленькими буковками по-английски накорябано. Я на одну нажал, так он, зар-раза буржуйская, «Let It Be» запиликал, видать, чтобы мне гладить веселей было! А рубашку сжег, паскудина импортная, потому как разогревается за пару секунд чуть не добела, я ж к такому не привык!

Кроме того, добираться на любимую работу Станиславу пришлось на метро: его знаменитый на все управление черный «Мерседес» опять находился в ремонте. Крячковская машина была настоящим автомобильным монстром, этаким дедушкой немецкого автомобилестроения и давала сослуживцам-острословам неистощимый материал для дружеских подначек и подколов. Крячко упрямо отказывался сменить свой жуткий рыдван на что-нибудь более современное, утверждая, что прикипел душой к своему стальному коню и относится к «мерсу» как к живому существу. Лишь немногие – Гуров в их числе – знали, что под неказистой внешностью скрыт любовно перебранный Стасом по винтику форсированный мотор, идеально отрегулированная подвеска и коробка передач, так что и на шоссе, и по бездорожью «дедушка» мог дать прикурить любому сопернику.

В подземке Станиславу наступили на ногу, а когда он с ехидным «извините» попросил с пострадавшей ноги слезть, вдобавок обхамили, обозвав недобитым интеллигентом.