Человек, создавший Атлантиду   ::   Журавлева Валентина

Отчетливо были видны и скалистые стенки кратера, местами густо заросшие водорослями. Но того, кто напал на робота, мы не видели. Вероятно, это невидимое существо передвигалось с огромной быстротой, потому что робот метался из стороны в сторону, выбрасывал щупальца то вверх, то вниз...

Машина отчаянно сражалась за свою жизнь. В этом одновременно было что-то трагическое и жалкое.

- Включите ультрафиолетовые светильники, - распорядился Завитаев.

Оператор отрицательно покачал головой:

- Связь с семеркой...

- Тогда у другого! - быстро сказал Завитаев.

- Есть! - ответил оператор.

И почти тотчас же я увидела, как на экране мелькнули три странных светящихся силуэта. Я не успела рассмотреть их. Один из них надвинулся на экран, изображение резко качнулось - и экран погас.

- Конец, - попыхивая трубкой, негромко произнес Ревзин. Эти твари напали на восьмерку. - Он помолчал, потом, не глядя на Завитаева, сказал: - С ультрафиолетовым светом вы правильно придумали.

- Да, удачно, - кивнул Завитаев и пояснил мне: - На больших глубинах рыбы часто бесцветны, прозрачны, а потому и невидимы. Но они флюоресцируют под действием ультрафиолетового света. К сожалению, мы почти ничего не успели увидеть... Подождем минут сорок. Если роботам удастся вырваться, они всплывут... Готовьте скафандры, Павел Данилович.

- Вы... рискнете?

- Да. С роботами мы больше ничего не добьемся. Нужен человек.

Голос Завитаева доносился откуда-то издалека. Я потеряла ощущение реальности событий. Все произошло слишком быстро. Головокружительный спуск роботов в кратер потухшего подводного "вулкана, битва машин с невидимым врагом, молниеносные прыжки странных светящихся существ и погасший экран телевизора... А в отсеке горел свет, будничными голосами разговаривали Завитаев и Ревзин, за стальной перегородкой деловито урчал двигатель.

- Я спущусь один, - говорил Завитаев. - Это будет разведкой. Если мне удастся дойти до дна кратера, я дам сигнал. Тогда пусть идут все... все, кто может и хочет. Одному мне не справиться.

- Добро. - Ревзин выколотил трубку, сунул ее в карман. Надо заняться скафандрами. - Он посмотрел на часы. - Через двадцать минут скафандры будут готовы.

Я пошла с Ревзиным, мне не хотелось мешать Завитаеву. Массивный, грузный Ревзин легко протискивался в узкие люки, я с трудом поспевала за ним. Нам пришлось пройти вдоль всей лодки: скафандры хранились в кормовом отсеке, рядом со шлюзовой камерой.

Скафандры Ревзина висели а длинном, стоящем вдоль борта шкафу. Это были черные комбинезоны с цилиндрическими, закругленными сверху шлемами. Дыхательные приборы, упрятанные в обтекаемые кожухи, лежали отдельно - на стеллажах.

Ревзин сосредоточенно возился со скафандрами. Я не хотела его отвлекать и молча сидела в стороне. Так прошло минут десять-пятнадцать. Потом Ревзин покосился в мою сторону и спросил:

- Значит, в романе у вас скафандры сверхпрочные?

- Сверх! - весело ответила я.

Мне хотелось разговорить старика. Я сказала ему, что, по моему мнению, научная достоверность не всегда обязательна для фантастики. Отправил же Жюль Берн своего героя в путешествие на... комете.

- Может быть, и так, - задумчиво отозвался Ревзин. - Мне почему-то казалось, что фантастика прежде всего литература научного предвидения.

- А как быть с "Аэлитой"? - спросила я. - Блестящая вещь, но где там предвидение будущего? Или Уэллс... Нет, писателя интересуют в первую очередь люди. Будущие люди, а не будущие машины.

Ревзин достал портсигар, повертел его в руках и снова спрятал в карман.

- Все-таки вы ошибаетесь, - сказал он. - По-вашему, человек - это художественная литература, а машины - наука, техника. Разделение немного искусственное.