Черный камень Аманара   ::   Джордан Роберт

– В таком случае любой магистрат утвердит необходимость твоего освобождения. Тебе нужно будет только доказать, что ты не рабыня и объяснить, кто ты на самом деле.

Она понизила голос и взглядом удостоверилась, что две другие женщины, с которыми она скована, не подслушивают.

– Что ты изображаешь из себя, Конан? Если я сумею доказать магистрату, кто я такая, мою отрубленную голову отправят в Шадизар, чтобы там водрузить ее на копье. Разрази тебя Деркэто! Выкупи же меня!

К его удивлению, она упала на колени. Причину он выяснил быстро. Толстый человек с жидкой, торчащей бородкой и с золотым кольцом в ухе, которое было украшено рубином размером с ноготь указательного пальца, топая сапогами, воздвигся рядом с ними.

– Доброе утро. – Он слегка поклонился Конану. – Я вижу, вы выбрали самую симпатичную. Колени чуть плотнее, девчушка, а плечи назад. Назад плечи, я говорю!

Карела с пылающим лицом, яростно глядя на Конана, подчинилась. Толстяк, словно довольный учитель, покровительственно улыбнулся прилежной ученице.

– Не знаю, – задумчиво сказал Конан. Карела бросила на него еще один яростный взгляд, а работорговец оценивающе окинул взором скудное одеяние киммерийца. Он уже шевельнул губами, однако вид широких плеч Конана и его мощного меча невольно заставил его обратиться к нему совсем с другими словами:

– Я хочу быть с вами откровенным: эта девушка новенькая и поэтому стоит дешево. Я дорожу своей репутацией и никогда не продаю то, за что не могу поручиться покупателю. Эта девушка принадлежит мне всего два дня и уже дважды пыталась бежать. Ей однажды почти удалось отобрать саблю у охранника.

Конан потихоньку разглядывал Карелу краем глаза. При этих словах она гордо расправила плечи, так, как требовал от нее работорговец.

– Это все было еще в первый день. – Щеки Карелы начали пылать. – Однако хорошая порка сделала свое дело, с тех пор она ведет себя примерно. – Ее лицо залила густая краска. – Теперь вам известны ее хорошие и дурные качества, насколько они стали известны мне.

– Я весьма ценю вашу откровенность, – заверил его Конан. – Что вы намереваетесь делать с ней в Султанапуре?

Теперь ее зеленые глаза смотрели на него изучающе.

– Я продам ее в какой-нибудь гарем, – ответил работорговец. – Для домашней работы она чересчур красива, для публичного дома слишком хороша, для Илдиза же недостаточно хороша, потому что она не обучена петь и танцевать, она уверяет, что не имеет об этих искусствах ни малейшего понятия. Так что она подходит только для гарема какого-нибудь состоятельного купца, которому она будет согревать постель, а? – Он рассмеялся, но Конан не поддержал его веселья.

– Конан, – умоляюще сказала Карела. – Пожалуйста!

– О, так она вас знает, – сказал работорговец удивленно. – Так что вы ее покупаете?

– Нет, – ответил киммериец.

Карела и работорговец – оба уставились на него в изумлении.

– Так вы просто так отнимали у меня время? – возмутился торговец. – У вас, наверно, не хватает денег на покупку?

– Вовсе нет! – горячо возразил Конан. Он сказал себе, что обмануть работорговца – вовсе не значит запятнать себя ложью. – Но я поклялся священной клятвой не помогать этой женщине – не шевельнуть ради нее ни единым пальцем.

– Нет, Конан! – простонала Карела. – Конан, нет!

– Удивительная клятва, – проворчал работорговец, – но я вполне могу ее понять. Да ничего, с такой грудью мы выручим неплохие денежки в Султанапуре.

– Конан! – зеленые глаза Карелы умоляли его, а голос звучал просительно. – Конан, я освобождаю тебя от твоей клятвы.

– Некоторые не могут себе представить, как боги могут наказать за нарушенную клятву.