Четыре повести о Колдовском мире   ::   Нортон Андрэ

Удар этот оказался легким прикосновением пальцев к заплаканному лицу, а выговор прозвучал не громче шепота. Им обоим досталось от Иверны за то, что они сделали с раной. Джованна и не заметила этой вспышки.

Он смотрел на нее. Лицо его, умытое слезами, выражало ярость.

— Зачем ты это сделала, черт тебя подери? Зачем?

— Так было надо.

Он один услышал ее. Губа его дрогнула:

— Это трусость.

— Так было надо, — он должен понять. Должен. Понимать он отказывался. :

— Ты сбежала. Оставила нас очищать поле. Оставила меня. Черт бы тебя побрал, женщина. Черт тебя побери.

Глаза ее открылись чуть шире. Она видела то, о чем у него не было слов сказать ей: в нем рождалась Сила. Это она была тому причиной, когда налаживала его связь с соколом, когда мысленно связывалась с ним впоследствии. Сила эта, прятавшаяся доныне, росла, увеличивалась в размерах и грозила вырваться наружу. Его необходимо было научить, и быстро. Она одна знала, как это сделать.

Она? Да ведь рядом с Иверной она была пустое место.

Она была его братом по оружию.

— Как мне быть? — спрашивала она с горечью. — Я ведь женщина.

— Ты мой брат по оружию.

Упрямый. Она опять его ударила. И опять в ударе этом было не больше силы, чем в ласке. В этот раз он поймал ее руку и прижал ее к щеке со шрамом. Сделал он это бессознательно, но это был, по сути, вызов. Пусть думают, что Керрек говорил правду, пусть считают, что ему было известно, кому он клялся верой и честью.

— Ты меня возмущаешь, — сказала она.

Он покачал головой. Он был слегка озадачен, и это ее успокоило.

— Ты не изменилась. А вот нам нужно учиться видеть по-новому.

Глаза ее закрылись. Если бы не он, рука бы ее упала. Она ощущала, как Сила вливается в ее бок, превращая боль металла в огненную агонию. И ведь рана-то такая маленькая. Она подумала о смерти. Она могла это сделать. В конце концов, жизнь-то ее. Ее дело — жить или умирать.

Лорик низко склонился над ней. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы видеть его лицо.

— Ты нам нужна, — сказал он. — Только с тобой мы обретем цельность.

Нет. Голос ее погрузился в огненную темноту. Братья никогда этого не позволят.

— Они должны, — сказала Северный Ветер. Джованна подняла ставшие невероятно тяжелыми веки.

Сделав огромное усилие, она отыскала Командующего. Он был рядом. Стоял на коленях. Держал тазик. Выглядел почти по-человечески.

— Судья, — прошептала она, собрав последние силы. Он наклонил тазик. Маска колыхалась на его лице.

— Разве ты этого уже не сделала?

Она не могла ни двигаться, ни говорить. Иверна попятилась от нее, и подняла окровавленные руки в знак капитуляции.

— Я ничего не могу сделать, пока она сопротивляется. Суди ее, Крылатый Командир. Она умрет, если ты ей прикажешь.

— А если я не прикажу?

Иверна пожала плечами, но не равнодушно, а как человек, знающий и принимающий возможности Силы.

Командующий, понимавший лишь законы материального мира, продолжал сопротивляться. Он устремил взор на Джованну, на Лорика и на их птиц. Брови его сошлись на переносице. Затем он перевел взгляд на Иверну: смотреть на нее было легче. Она не так тревожила его представление о мире.

— Женщины. От них один беспорядок и горе нашим людям. Йонкара, ведьмы, а теперь еще и эта девчонка. Умрет она или будет жить, братья уже не будут прежними. Они узнали, что женщина может быть им ровней. Они видели, как все соколы стеной встали на ее защиту. И они… мы… остались ее должниками. Долг этот… мы никогда… не сможем оплатить.

Все молчали. Джованна вздохнула. Она очень устала. Проклянет ли он ее наконец и даст ей уйти?

Он взял ее за подбородок и повернул лицо к себе, чтобы лучше видеть. Говорил он так мягко, что в изумлении расширились не только ее глаза.