Дьявол из железа   ::   Говард Роберт Эрвин

В его дворце, находившимся в большом дворцовом городе Аграпуре хранились кучи добра, награбленного во всех концах империи. Его быстрые военные галеры с пурпурными парусами превратили Вилайетское море в озеро. Темнокожие люди Заморы платили ему дань, как и восточные провинции Коса. Шемиты подчинялись его правлению далеко на запад, до самого Шушана. Его армии разоряли границы Стигии на юге и снежные земли гиборейцев на севере. Его всадники шли с огнем и мечом на запад до Бритунии, Офира и Коринфии, и даже до границ Немедии. Его мечники в позолоченных шлемах топтали толпы копытами своих лошадей и обнесенные стенами города погибали в пламени по его команде. На переполненных рынках рабов в Аграпуре, Султанапуре, Хаварисе, Шахпуре женщин продавали за три маленькие серебряные монетки — белокурых бритуниек, темно-желтых стигиек, темноволосых замориек, эбеновых кушиток, оливковокожих шемиток.

Но, пока его быстрые всадники разбивали армии на дальних границах, на ближних границах наглый враг щипал его за бороду кровавой, прокопченной дымом рукой.

В широких степях между Вилайетским морем и границами самого восточного Гиборейского королевства за последние полвека образовалась новая раса, состоявшая из скрывающихся преступников, людей из остатков разбитых армий, беглых рабов и дезертировавших солдат. Это были люди из разных стран, совершивших разные преступления; одни родились в степях, другие бежали из западных королевств. Они называли себя козаками — никудышными людьми.

Обитая в широких открытых степях, не признавая никаких законов, кроме своего собственного кодекса, они стали людьми, способными бросить вызов даже Великому Монарху. Они непрерывно совершали налеты на туранские границы, отступая в степи после поражений; вместе с вилайетскими пиратами, которых тоже развелось очень много, они опустошали побережье, захватывая торговые суда, которые курсировали между гирканскими портами.

— Как я разобью этих волков? — спросил Джехунгир. — Если я последую за ними в степи, я рискую тем, что либо меня отрежут и уничтожат, либо они увернутся и сожгут город в мое отсутствие. В последнее время они больше способны на это, чем раньше.

— Это из-за их нового главаря, который сейчас командует ими, — ответил Газнави. — Ты знаешь, кого я имею в виду.

— Конечно! — с чувством ответил Джехунгир. — Это этот дьявол Конан; он еще более дикий, чем козаки, и хитрый как горный лев.

— Это скорее от звериных инстинктов, чем от ума, — ответил Газнави. — Другие козаки — это по крайней мере опустившиеся цивилизованные люди. А он варвар. Но захватив его, мы нанесем им сокрушительный удар.

— Но как? — спросил Джехунгир. — Он неизменно выбирается из передряг, которые казалось бы для него смертельны. Чутье или хитрость помогает ему, но он всегда избегает или спасается из всех ловушек, которые на него устанавливаются.

— Для каждого животного и каждого человека существует ловушка, из которой он не может спастись, — промолвил Газнави. — Когда мы вели переговоры с козаками о выкупе пленных, я наблюдал за этим Конаном. У него резкое пристрастие к женщинам и хорошей выпивке. Прикажи доставить сюда твою пленницу Октавию.

Джехунгир хлопнул в ладоши и бесстрастный кушитский евнух, скульптура из блестящего эбонита в шелковых штанах, склонился перед ним и пошел выполнять его приказание. Вскоре он вернулся, ведя за руку высокую, изящную девушку. Желтые волосы, ясные глаза и светлая кожа выдавали в ней чистокровного представителя своей расы. Ее шелковая туника, подпоясанная на талии, не скрывала изумительных контуров ее завораживающей фигуры. Ее глаза вспыхивали от негодования, а ее красные губы были надуты, но ее приучили к подчинению за время плена.