Инструктор спецназа ГРУ   ::   Воронин Андрей

Отпусти его сейчас в речку, через пару минут будет как огурчик – только хвостом вильнет, и поминай как звали… А с рыбой он меня ловко подловил.

Откуда, мол, в этом озере лещ? От верблюда, – с внезапным раздражением подумал он, – вот откуда. Черт его упомнит, это озеро, какая в нем рыба водится! Некогда мне было вспоминать, какая подвернулась, такую и купил. Тоже мне, ихтиолог полупархатый!

Но-но, – сказал он себе, – полегче на поворотах. Этак ты в следующий раз вообще хека какого-нибудь купишь. Мороженого. Или тушку кальмара. Забродов, кем бы он ни был, далеко не дурак. Ох, неспроста он на озеро ездит. Уж не следит ли?

«Очень даже может быть. Ну-ну, – решил он с кривой улыбкой, – милости просим.»

Быков достал из кухонного шкафчики остро отточенный нож и некоторое время нерешительно стоял над лещами, рассеянно наблюдая за последними зевками того, что еще был жив, и стараясь отключить сознание от наплывающей темными волнами головной боли. Потом он не глядя швырнул нож в мойку и подошел к холодильнику.

Присев на корточки, Виктор глубоко засунул руку в пыльное пространство под днищем холодильника и, пошарив там, извлек на свет божий увесистый полиэтиленовый пакет, крест-накрест перехваченный бечевкой. Внимательно проверив узел и казавшиеся случайными, а на самом деле тщательно, в строгом порядке заложенные складочки, он удовлетворенно вздохнул – похоже, пакет никто не трогал. Хотя, если работал профессионал, то без специального оборудования ничего не обнаружишь. Он давно уже подумывал обзавестись хотя бы плохоньким дактилоскопическим набором, но эта затея требовала немалых денег: в химии Быков был не силен, а в хозяйственных магазинах такие наборы, увы, не продаются.

Оставалось полагаться на то, что Бог не выдаст и свинья, соответственно, не съест. Придя к такому выводу, он развязал бечевку и развернул пакет.

Сначала Быков достал из пакета револьвер – старенький, обшарпанный наган Тульского завода, любовно вычищенный, смазанный и отполированный мягкой ветошью, с полным барабаном. Наган он отложил в сторону – его время еще не пришло. Когда это время наступит, останется лишь одна проблема – где взять необходимое количество патронов. Виктор Быков почему-то был уверен, что эту проблему он как-нибудь решит.

За наганом последовал орден Красной Звезды в картонной коробочке. Виктор откинул крышку и некоторое время смотрел на орден, стиснув зубы так, что на скулах заиграли желваки. Эх, ребята… В сторону. Сначала – дела, воспоминания оставим на потом.

Наконец он вынул из пакета искомое – общую тетрадь в блекло-голубом коленкоровом переплете с изображением двух не поделивших шайбу хоккеистов с толстенными икрами. Тетрадь была пуста за исключением первой страницы. Ничего, сказал себе Виктор, это дело поправимое. С миру по нитке – голому рубашка.

Так-то вот, господа жидо-масоны.

Первая страница тетради была сверху донизу исписана фамилиями и адресами.

Иногда вместо адреса можно было прочесть что-нибудь вроде «Измайловск, парк, по утрам» или «Яр. вокз., коммерч. киоск». Напротив большинства фамилий стояли аккуратно выведенные крестики. Аккуратность была вторым после любви к печатному слову качеством, которое сумела привить Виктору его мать, умершая от рака двенадцатиперстной кишки, когда ему (Виктору, разумеется, а не раку) едва исполнилось двенадцать.

Быков вынул из кармана блокнот и ручку, отыскал в блокноте нужный адрес и переписал его в тетрадь, подчеркнув двумя жирными линиями фамилию и имя:

«Гершкович Матвей Исаакович». Места на странице не осталось, и он перевернул ее, дописав на обороте: «Забродов Илларион. На озере».

Он хотел было переписать сюда же фамилию и адрес «философа с гаечным ключом», но передумал – механик вполне мог оказаться ни при чем. Во всяком случае, его следовало навестить и присмотреться.