Демон из тыквы   ::   Лейбер Фриц

Он видел только изящную, стройную фигурку в белой, полупрозрачной накидке и огненно-рыжие, падающие волной на плечи, кудри.

Сердце Мышелова учащенно забилось. Сладкие звуки арфы завораживали. Белая фигурка девушки тянула к себе, как магнит. Перемахнув одним прыжком через окно, Мышелов ступил на разноцветный паркет сказочной комнаты. Подобно бесплотной тени, Мышелов приближался к играющей на арфе девушке. Серый долго стоял, не решаясь нарушить сладкозвучную мелодию, но, однако не утерпел и, прочистив горло, нежнейшим голосом проговорил:

— О, моя госпожа, я искренне прошу простить меня за столь неожиданное вторжение в ваш дивный сад. Мне показалось, что...

Девушка, по-видимости, сильно испугалась. Мышелов прервал свою многообещающую речь. Да, девушка испугалась. С ужасом Мышелов увидел, как рыжие кудри, волной спадающие на хрупкие девичьи плечи, вдруг расплелись и встали дыбом, превратившись сразу в огненные спутанные лохмы. Мышелов от горя готов был перерезать самому себе горло. Девушка медленно повернулась к непрошенному гостю. И...

Мышелов вытаращил глаза, как кот, который по ошибке решил полакать вместо молока разведенную водой известь.

На изящных, будто вышедших из-под руки гениального скульптора, плечах девушки покоилась мужская голова. На Мышелова, ухмыляясь, смотрело довольное лицо характерного северного типа. Вглядевшись пристальнее, Мышелов чуть не закричал. Это была рожа Фафхрда. Открыв рот, оборотень проговорил:

— Ты ведь сейчас сгоришь, дурень. Хоть бы от печки отодвинулся.

Сказочная комната поплыла, растворилась. На ее месте проступили ветхие стены лачуги. Мышелов полулежал возле горящей печки. Выстреливший из открытой дверцы уголек попал на голую руку Мышелова и на месте ожога уже расплывалось красное пятно. Вот тебе и челюсти чудовища!

Над Мышеловом склонился ухмыляющийся Северянин. В руках он сжимал какой-то большой, круглый предмет.

— Смотри, что я раздобыл, — гудел Фафхрд. — Это же настоящая тыква. Вышел я из леса и хотел было направиться к озеру, которое мы с тобой видели, и вдруг, представь себе, наткнулся на тыквенное поле. Никак не возьму в толк, кто здесь посадил тыкву?

Мышелов поморщился и махнул рукой:

— Не кричи ты так громко. Я только что видел странный сон. Даже не сон, а, скорее, видение. Я сражался с чудовищем и огромными черными воинами. Потом проник в дивной красоты дворец. Потом...

— Потом пришел я, — перебил Мышелова Северянин, — принес тыкву и сказал, что через минуту помру, если не поджарю себе кусочек. Вот только где бы раздобыть какую-нибудь посудину?

Фафхрд принялся шарить в полумраке лачуги, бормоча что-то себе под нос.

Мышелов продолжал говорить, не обращая внимания на шум, производимый Фафхрдом, которому явно не хватало места в тесной хибаре:

— Очень странное видение. За все время наших странствий жизнь приучила меня чутко относиться к различного рода тайным знамениям и предчувствиям. Ничего просто так не происходит. Возможно, ты, Фафхрд, был прав — на этом острове явно не обошлось без колдовства. Черные воины, представшие во сне, могут означать скопление колдовских сил. Чудовище... Да, с чудовищем проблема. Зло и красота одновременно... Этакая невообразимая гармония уродства с великим искусством. Мне кажется, я нашел...

— Нашел! — заорал вдруг пыхтевший в самом темном углу Фафхрд. — Нашел, разрази меня гром!

Северянин метнулся к печке, уронив по дороге колченогий табурет, и сунул Мышелову под нос что-то, тускло блеснувшее металлом. Это была грубая крестьянская сковорода.

Оторвавшись от своих размышлений, Мышелов раздраженно тряхнул головой, но сдержал гнев и флегматично проговорил:

— Эту сковородку какой-то болван, наверное, тоже северянин, пытался уже использовать как пищу.

— Да, посудина немного подкачала, — согласился, улыбаясь, Фафхрд.